Стрелец

К Ивану уже несколько раз подкатывались с предложением продать секрет стали. Кстати, было и весьма заманчивое предложение от английского посла. Но батя заявил, что если сынок учудит что-то вроде выходки с булатом, он его лично прибьет. Без тени сожаления. И парень предпочитал ему верить. Впрочем, в его планы вовсе не входило разбазаривание технологии выделки железа и стали.

Помимо карабинов в мастерской изготавливалась еще одна новинка. Уж больно надоело Ивану таскать свой трехзарядный револьвер, эту несусветную бандуру. Вот и создал нечто вроде пистолета Деринджера для постоянного ношения. Правда, и от бандуры не отказался. Вон он револьвер, в седельной кобуре, причем не один. Ирина выкупила у голландца его пару. Отдарилась, так сказать, за подаренный ей карабин.

Иван, конечно, мог произвести и нечто получше, попрактичнее и покомпактнее, но для этого следовало фактически спроектировать новое оружие. И то, что он уже делал кремневый револьвер в прошлой жизни, не играло ровным счетом никакой роли. Поэтому пока было проще изготовить нарезные стволы к имеющимся пистолям.

Ну хотя бы потому, что, работая параллельно с отцом, он занялся созданием своего двуствольного Деринджера. Имея куда более широкий взгляд на различные технологии, он изготовил пистолет с колесцовым замком и закрытыми запальными полками. Оружие получилось плоским и компактным, без выпирающих частей, полностью терялось под одеждой и женским корсетом. При этом нарезной ствол длиной три дюйма позволял вести уверенный прицельный огонь на дистанцию до тридцати шагов.

И уж тут-то предназначающуюся Ирине пару Иван изукрасил от души. Не сам, разумеется. Работу выполнил ювелир. Карповы ни на что подобное оказались не годны. Ну и про себя не забыл. Так что теперь он расхаживал с парой двуствольных пистолетов во внутренних карманах, нашитых на кафтан.

Пистолетик стал довольно популярным, причем отнюдь не у женщин. В смысле не только у них. Все же русские красавицы не особо склонны к оружию. Тут Ирина была исключением из правил. Как, впрочем, и во многом другом. Зато мужчины заказывали новое оружие весьма и весьма охотно. В особенности отбывающие на родину иноземцы. Вот и трудятся в мастерской без устали.

Кстати, несмотря на это, лично у Ивана свободного времени стало побольше. В мастерской он теперь если и работает, то лишь в свое удовольствие. Так, собственно, и появилось маленькое двуствольное чудо. Ну или когда отцу требовались его совет и помощь. Изменил все же Архип отношение к сыну. Серьезно так пересмотрел.

А в помощниках у него сейчас никакого недостатка. Как только Иван обрел свой десяток, одновременно Карпов-старший заполучил себе помощников. Поначалу неуклюжих, с трудом управляющихся с напильником. Но постепенно набирающихся опыта.

Ну кого можно отдать под начало молокососа? Правильно. Таких же молокососов. Штатная же численность полков строго регламентирована. Нет в казне лишних средств. Вот и записали мальцов в полк, уволив со службы их отцов. Ну а Карпов как истый православный протянул им руку помощи. Без дураков протянул, между прочим. Да у них сейчас годовой заработок поболее, чем был, пока они служили. Плюс сохранившаяся за сыновьями льгота по податям.

Правда, Архип в толк не мог взять, с какой такой радости он должен будет платить им такие деньжищи. Шутка сказать — два рубля в месяц! Но Иван его успокоил. Мол, это только поначалу. А там посмотрят, кто как себя проявит. Если лодырь, так под зад коленом. Если проявит себя с лучшей стороны… тогда платить станут еще больше. Не надо жадничать. Тогда оно и окупится сторицей. Люди они в большинстве своем добро-то помнят.

А вот молодежь готова была Ивана сожрать. Причем тоже без дураков. Потому как за их тренировку он взялся самолично. И драл как сидоровых коз. Поначалу парни с азартом и энтузиазмом набросились на карабины. Сама по себе стрельба в радость, причем из любого огнестрела. А тут еще им в руки попали новенькие, с пылу с жару, и жутко дорогущие винтовальные карабины.

Уже через три дня парни вовсе не были столь уж уверены в своем везении. Стреляли они много. Очень много. До одури и скрипа крупинок сгоревшего пороха на зубах. Копоть въелась в руки и лица так, что отмыть это безобразие попросту не представлялось возможным. И вообще по приказу полковника беспокойный десяток спровадили подальше за околицу, чтобы не надоедали своим грохотом.

Кроме этого парням приходилось самим восполнять боеприпасы. Свинец-то Иван покупал. Частично удавалось сберечь выковыриваемый из частокола. А вот порох они выделывали самостоятельно. Зато и припас выходил куда лучшего качества, чем у самых знатных мастеров.

А потом безжалостно сжигали. Пропади оно все пропадом вместе с другом сердечным, превратившимся вдруг в натуральную сволочь. В перехлест его в колено!