Стрелец

Иван поднялся со стула и, пройдя в гостиную, вернулся со своим карабином. Потом вручил его Ирине и с довольным видом стал наблюдать за тем, как она изучающе вертит оружие. Кстати, оно ничуть не выглядело громоздким даже в ее руках. Общая длина примерно сто десять сантиметров, ствол порядка шестидесяти, может, чуть больше. Тут вообще с метрической системой пока полный швах.

— Чья работа? — с явным удовольствием держа оружие, спросила Ирина.

— Моя, — не без гордости ответил Иван.

— Правда?

— Истинная.

— Сколько же в тебе талантов, Ванечка?

— Думаю, много, — ухмыльнулся парень.

— Вот и я так думаю. А для чего эта деревянная накладка сверху ствола?

— Карабин позволяет вести частую стрельбу, отчего ствол греется. И если ухватиться за него, то можно обжечься. А такое цевье позволяет браться без опаски.

— Цевье?

— Ну я так назвал эту накладку.

— Понятно. Вот только… Ты говоришь о частой стрельбе, а я не вижу магазинов[9] и зарядных камор. Только вот на кресале.

Иван довольно быстро и весьма подробно рассказал об устройстве оружия. Особенно Ирина удивилась тому обстоятельству, что ствол оказался нарезным. Нет, самими нарезами уже давно никого не удивить, пусть это трудоемкий процесс, ведущий к неизменному и неприличному удорожанию оружия. Оттого такое оружие и является редкостью. Но подобные образцы свободно продаются в оружейных лавках. Хватило бы средств.

Однако все образцы, виденные ею до этого, имели толстостенные стволы. Что делало винтовальные мушкеты весьма тяжелыми. Не спасало и то обстоятельство, что они обычно были короче гладкоствольных. А тут тонкие стенки, и общий вес оружия куда меньше, чем у пищали или мушкета, успевших существенно облегчиться за прошедшие десятилетия.

— Ствол из особой стали моей выделки, — пояснил Иван.

— Ваня, ты откуда этого набрался? — искренне изумилась женщина.

— Оттуда же, откуда узнал про булат, — спокойно ответил он.

— И это тайна, — подпустив в голос трагизма, произнесла Ирина.

— Тайна, — все так же не выказывая волнения, согласился Иван.

Ничего необычного. Иные мастера настолько помешаны на сохранении своих секретов, что готовы унести их с собой в могилу, но не делиться с другими. Вот и он не собирается. Знает, и все тут. А откуда, не вашего ума дело. Так что для Ирины такой ответ не стал неожиданностью, да и не обидел.

— А отчего вид такой простой? Ни серебряной тебе насечки, ни резьбы по дереву. Ничегошеньки.

— А к чему, Ириша? Оружие должно быть строгим, хищным и смертоносным. И, по-моему, у меня получилось.

— Получилось. И впрямь хищное. А конструкцию где подсмотрел?

— Видел в оружейной лавке. Вот и повторил. Ну разве только кое-что добавил от себя и переделал.

— А пулька не маловата будет? — глянув на небольшое отверстие в стволе, поинтересовалась она.

Вопрос вполне оправданный. Даже самый скромный калибр пистоля составляет полдюйма, а тут еще меньше. Причем не для пистоля, а для карабина, оружия более серьезного.

— Эта пуля на двухстах саженях пробивает стальной доспех и валит лося. Поверь, человеку достанет с избытком.

— И сколько будет стоить такой карабин?

— Двадцать рублей, — без тени сомнения ответил Иван. — Причем в комплекте к нему будет идти только дюжина патронов.

— Патронов?

— Ну зарядцев. Просто их так называть как-то неправильно. Все же ничего общего. Вот я и измыслил такое название.

— Дороговат, — заметила княгиня.

Угу. Есть такое дело. Вообще-то его себестоимость даже дешевле, чем у гладкоствольного мушкета других мастеров. И, продавая карабин всего за десять рублей, Иван оставался бы со значительным барышом. При массовом же производстве оно удешевилось бы минимум вдвое, а то и втрое. Но в его планы вовсе не входило делать подарки.

Вот когда получится крепко встать на ноги, тогда можно будет подумать и о чем-то высоком. Сейчас же он вынужден дергаться, как угорь на сковороде, кидаясь от одного к другому. И все ради того, чтобы избежать мясорубки. Наслушался рассказов о крымских походах. Ну его к ляду, угодить в подобную переделку.

— А сколько стоит один этот твой патрон? — продолжала задавать вопросы Ирина.

— Патрон перезаряжается, а вот гильза стоит две копейки.

— Ого.

— Ну так в ней одной только латуни на целую копейку. Да плюс изготовить. Это еще и по-скромному выходит.

— Стрельнуть-то дашь? Иль пожалеешь припас расходовать? — бросила княгиня лукавый взгляд.

— Да вот не знаю, порох-то и свинец нынче дороги, — в тон ей ответил Иван, отчего-то глядя не на нее, а куда-то в сторону.

Получилось так, словно парень важничает и набивает себе цену. Причем у него так натурально получалось игнорировать заигрывающую женщину, что это ее еще больше раззадорило.

— Ну пажа-алуйста, — дурачась, начала канючить Ирина.

В ответ на это Иван с силой толкнул княгиню в грудь, отчего она упала навзничь. Толчок вышел настолько резким и сильным, что у нее перехватило дыхание, а из глаз тут же брызнули слезы. Ей было настолько дурно, что она не расслышала ни долетевший звук выстрела, ни раздавшиеся практически одновременно с ним короткое вжиканье и тупой стук свинца в дверной косяк.