Стрела времени

– У этой чертовой планеты нелады с желудком, – проворчал Пью, когда купол пошатнулся и в километре к югозападу прорвался пузырь, разбрызгав серебряный гной по закатному небу. Солнце садилось уже второй день. – Хотел бы я увидеть человеческое лицо.

– Спасибо, – сказал Мартин.

– Конечно, твое лицо – человеческое, – ответил Пью. –

Но я так долго на него смотрю, что перестал замечать.

В коммуникаторе, на котором работал Мартин, раздались неясные сигналы, заглохли, и затем уже возникло лицо и голос. Лицо заполнило экран: нос ассирийского царя, глаза самурая, бронзовая кожа и стальные глаза. Лицо было молодым и величественным.

– Неужели так выглядят человеческие существа? –

удивился Пью. – А я и забыл.

– Заткнись, Оуэн. Мы выходим на связь.

– Исследовательская база Либра, вас вызывает корабль

«Пассерина».

– Я Либра. Настройка по лучу. Опускайтесь.

– Отделение от корабля через семь земных секунд.

Ждите.

Экран погас, и по нему побежали искры.

– Неужели они все так выглядят? Мартин, мы с тобой куда уродливее, чем я думал.

– Заткнись, Оуэн.

В течение двадцати двух минут Мартин следил за спускающейся капсулой по приборам, а затем они увидели ее сквозь крышу купола – падающую звездочку на кроваво-красном небосклоне. Она опустилась тихо и спокойно –

в разреженной атмосфере Либры звуки были почти не слышны. Пью и Мартин защелкнули шлемы скафандров, закрыли люки купола и громадными прыжками, словно прославленные артисты балета, помчались к капсуле. Три контейнера с оборудованием снизились с интервалом в четыре минуты в сотне метров друг от друга.

– Выходите, – сказал по рации Мартин, – мы ждем у дверей.

– Выходите, здесь чудесно пахнет метаном, – сказал

Пью.

Люк открылся. Молодой человек, которого они видели на экране, по-спортивному выпрыгнул наружу и опустился на зыбкую пыль и гравий Либры. Мартин пожал ему руку, но Пью не спускал глаз с люка, в котором появился другой молодой человек, таким же прыжком опустившийся на землю, затем девушка, спрыгнувшая точно так же.

Все они были высокие, черноволосые, с такой же бронзовой кожей и носами с горбинкой. Все на одно лицо. Четвертый выпрыгнут из люка…

– Мартин, старик, – сказал Пью, – к нам прибыл клон.

– Правильно, – ответил один из них. – Мы – десятиклон. По имени Джон Чоу. Вы лейтенант Мартин?

– Я Оуэн Пью.

– Альваро Гильен Мартин, – представился Мартин, слегка поклонившись.

Еще одна девушка вышла из капсулы. Она была так же прекрасна, как остальные. Мартин смотрел на нее, и глаза у него были как у перепуганного коня. Он был потрясен.

– Спокойно, – сказал Пью на аргентинском диалекте. –

Это всего-навсего близнецы…

Он стоял рядом с Мартином. Он был доволен собой.

Нелегко встретиться с незнакомцем. Даже самый уверенный в себе человек, встречая самого робкого незнакомца, ощущает известные опасения, хотя он сам об этом может и не подозревать. Оставит ли он меня в дураках?

Поколеблет ли мое мнение о самом себе? Вторгнется ли в мою жизнь? Разрушит ли меня? Изменит? Будет ли он поступать иначе, чем я? Да, конечно. В этом весь ужас: в незнании незнакомца.

После двух лет, проведенных на мертвой планете, причем последние полгода только вдвоем – ты и другой, – после всего этого еще труднее встретить незнакомца, как бы долгожданен он ни был. Ты отвык от разнообразия, потерял способность к контактам, и в сердце рождается первобытное беспокойство, оживают смутные страхи.

Клон, состоящий из пяти юношей и пяти девушек, за две минуты успел сделать то, на что обыкновенным людям потребовалось бы двадцать: поздоровался с Мартином и Пью, окинул взглядом Либру, разгрузил капсулу, приготовился к переходу под купол. Они вошли в купол и наполнили его, словно рой золотых пчел. Они спокойно гудели и жужжали, разгоняя тишину, заполняя пространство медово-коричневым потоком человеческого присутствия.

Мартин растерянно глядел на длинноногих девушек, и те улыбались ему, сразу трое. Их улыбки были теплее, чем у юношей, но не менее уверенные.

– Уверенные в себе, – прошептал Оуэн Пью своему другу. – Вот в чем дело. Подумай о том, каково это – десять раз быть самим собой. Девять раз повторяется каждое твое движение, девять «да» подтверждают каждое твое согласие. Это великолепно!

Но Мартин уже спал. И все Джоны Чоу заснули одновременно. Купол наполнился их тихим дыханием. Они были молоды, они не храпели. Мартин вздыхал и храпел, его обветренное лицо разгладилось в туманных сумерках

Либры. Пью высветлил купол. Внутрь заглянули звезды, среди них Солнце – великое содружество света, клон сверкающих великолепий. Пью спал, и ему снилось, что одноглазый гигант гонится за ним по трясущимся залам ада. Лежа в спальном мешке. Пью следил за тем, как просыпается клон. Они проснулись в течение минуты, за исключением одной пары – юноши и девушки, которые спали, тесно обнявшись, в одном мешке. Увидев это, Пью вздрогнул, словно в нем зародился отзвук землетрясения