Стражи у Живых Врат

Он услышал крик, безмолвный и внутренний, и оттого — ещё более пугающий. Он убрал лапу. И обнаружил себя плывущим через сферы иллюзий; Живые Врата с его голым телом, подвешенным внизу, наблюдая, как рука пожирателя разума неожиданно убирается и исчезает, и клапан ворот закрывается. В этот момент, как будто источник заражения был необходим для его существования, созерцатель закрыл свой жуткий глаз. И в тот же самый момент Хаггар обнаружил себя лежащим на боку среди покрытых слизью камней, с жирной испачканной шерстью, с ноющим телом, покрытым ушибами. Он лизнул воздух и после нескольких тяжёлых вздохов встал на четыре лапы, и пополз по туннелю туда, где сидела среди камней Астриана — доспехи покрыты мерцающей слизью, булава сломана, сабля в руках. Хаггар прошёл мимо Гарма, солдата-фирболга, лежащего на спине с лицом, искажённым гримасой смерти.

И тогда Астриана протянула руку, и Хаггар заполз под неё и позволил ей чесать мягкую шерсть на лбу и за ушами. Он высунул язык и лизнул её руки. Она наклонилась, чтобы прижаться лицом к его морде, и он — не потому что считал это хорошей стратегией, а просто из-за усталости — позволил себе вернуться в свою естественную форму. Его тяжёлая голова упала к ней на колени. Она убрала пальцы из его волос, откатила его в сторону и торопливо встала.

Но позднее, когда они снова поднялись на поверхность и проехали в клетке на вершину башни, после того как он искупался в отведённых ему роскошных покоях, он встал перед окном, наблюдая за солнцем, поднимающимся над краем огромного колодца. Он не слышал, как открывается дверь, но обернулся, когда она заговорила. На ней было платье из зелёного шёлка, открывающее шею и горло, а волосы были распущены.

— Ты знаешь, что мы связаны нашими обещаниями, — сказала она.

— Тогда пообещай мне. Я хочу, чтобы ты отвела меня домой.

Её голова опустилась, принимая его наказание. Теперь она подняла лицо, чтобы посмотреть на него. Её нос был неровным, и по щеке к губам бежал шрам.

— Я обещаю, — сказала она.

— А я обещаю, — ответил он, — что в ночь полнолуния, когда свет коснётся поверхности воды, я буду ждать тебя.

Стоя спиной к окну, он не мог разглядеть точно, но ему показалось, что её щеки покрылись румянцем.