Стражи у Живых Врат

Когда он не ответил, она нахмурилась.

— Я же объясняла тебе, как найти тексты, где идёт речь о подобных вещах. Несколько месяцев назад — несколько лет назад, для тебя. Потому что знала, для чего ты мне нужен. Так что попытайся со мной поговорить. Постарайся быть умнее, чем ты есть на самом деле. Дальнее Царство расположено за границами пространства и времени…

Хаггар прервал её.

— Слова, которые мы используем для описания этих вещей — мы над ними не властны.

Астриана посмотрела на него. На её нижней губе остался жир.

— И что?

— И ничего. Вот что я понял из того немногого, о чём прочёл, прежде чем заставил себя остановиться: мы становимся уязвимыми, когда пытаемся думать о подобных вещах. За границами пространства и времени — что это значит? Предметы и существа, которых мы не можем воспринимать. То, что мы видим не напрямую, лишь по воздействию на наш разум. И это порча. Существа из этого мира, которые утратили свою истинную природу и изменились.

Астриана смотрела на него, медленно пережёвывая.

— Этот оборотень, — сказала она. — Её зовут Хэзел. Она сказала, что Темирант и другие по-прежнему живы — там, внизу. Рабы разума. Слуги чего-то, что называется аболет.

— Она это видела? Откуда она знает его имя?

Она рассмеялась.

— Я ей сказала.

Затем:

— Самое важное — запечатать ворота. Эти существа, аболеты, пожиратели разума и их рабы. Они попытаются нам помешать.

Она продолжала жевать, указывая на него цыплячьей косточкой.

— Нам с тобой.

И когда он ничего не ответил, он замолчала и опустила взгляд.

— Потому что ты обещал.

Он прочистил горло.

— Когда мы покончим с этим, я не удовлетворюсь знаниями, деньгами или бесполезной благодарностью какой-то архифеи. Дальнее Царство — не единственная вещь, мысли о которой причиняют вред.

— Ты хочешь скачать, — произнесла она, — что мы можем защитить себя с помощью глупости. Полагаю, что это не так плохо — поощрять звериный разум.

— Так поступает наш народ, — сказал он, имея в виду не орков или эладрин, а последователей друидического учения с самого рассвета времён, до эволюции высших рас.

Она улыбнулась. Шрам на её губах отчётливо виднелся в тусклом свете.

— Весомая причина, чтобы обходиться вообще без плана. Ешь, — сказала она.

Он выбрал ножку из котелка с частями каплуна и поднёс её ко рту, думая о том, видит ли она его тяжёлые зубы, длинные рвущие резцы, и если да — привыкла ли она к ним.

— Лорд Темирант и остальные — уверен, у них была масса планов. Они изучали Дальнее Царство. И стали рабами разума. После этого мы не будем думать или разговаривать, сражаясь с этими существами. Одни инстинкты. Пни меня, если я о чём-то подумаю.

Он сунул ножку в рот и откусил.

— Я всё равно тебя пну, — сказала она.

Когда они закончили, она дала ему несколько часов отдыха. В освещённом алькове сбоку от главного зала он нашёл на стене зеркало. Он смочил водой из хрустального кувшина на льняное полотенце и воспользовался им, чтобы очистить тело, стирая грязь, которая скрывала татуировки на его волосатых руках и груди.

Как и все оборотни, он носил только кожу, которая сливалась с его телом во время превращения — как и кости его тотемного жезла. В этот момент Астриана наверняка облачалась в доспехи, выбирала мечи, ножи и копья, но он ничего такого не использовал. Вместо этого он смотрел на себя в мутное стекло, мысленно позволяя себе вскарабкаться по петляющим спиралям эволюции прочь от его завершённого естества. Там были формы, которые он возьмёт с собой на это приключение, и он перебирал их в новом воздухе Фейвайльда, чтобы проверить, отличалось ли что-нибудь в этом мире.

Он смотрел, как удлиняется его челюсть, как шея толстеет и вжимается в плечи, раздувшиеся поначалу, а потом опустившиеся, когда он встал на четвереньки — волк, тотем его клана. Эта форма была для его самой удобной, но он на ней не остановился. Вместо этого он увеличил скорость трансформации, пока мысленно карабкался по лестницам; грубая шерсть на запястьях превратилась в оперение, и в то же время паутина кожи потянулась с его плеч к запястьям, а челюсть стала острой и тяжёлой. А потом его перья сменились маслянистой узорчатой кожей, и чешуя разошлась от его носа, когда ноги слились воедино, а руки прилипли к бокам, и он опустился перед зеркалом кольцами змеи.

Но когда она вернулась, он спал клубочком в своей волчьей форме. Она была одета в боевой наряд рыцаря-шиере Летнего Двора королевы Тиандры, доспех из чешуи внахлёст, сине-зелёный, сделанный из панцирей насекомых, более лёгких и прочных, чем сталь, и таких тугих и тонких, что они облегали её тело подобно второй коже. Её волосы были собраны позади и удерживались серебряным кольцом. Она носила рукавицы из серебристых звеньев и булаву в левой руке. На поясе висел скимитар. В тёмном алькове её тело как будто светилось.

— Пора выходить, — сказала она, он поднялся и потянулся, опустив плечи, позволив языку выкатиться между зубов.