Стража! Стража!

— Может, это она самая и есть. Здоровущая такая. С ума сходит по драконам. — Похожее на мордочку грызуна лицо Шноббса расцвело самой кошмарной понимающей улыбкой, которую Ваймс когда-либо видел. — И ты в ее постели, капитан, — добавил он.

Ваймс осмотрелся, на него накатили первые волны смутной паники. Потому что теперь, частично сфокусировавшись, он определил в своем новом окружении определенную нехватку холостяцкой носковости. Ощущался легкий аромат талька.

— Этот, как его, будвар, — с видом знатока сообщил Шноббс.

— Минутку, минутку, — прервал его Ваймс. — Я помню дракона. Он летал прямо над нами…

Воспоминание шарахнуло его, как злобный зомби.

— Эй, капитан, с тобой все в порядке?

…Когтистая лапа в ширину раскинутых рук человека; когти надвигаются; гром и грохотание крыльев, напоминающих огромные паруса; вонь, одни боги знают, что может так вонять…

Дракон был настолько близко, что Ваймс различал крохотные чешуйки на лапах и красноватые искорки в глазах. Это были не просто глаза рептилии. В этих глазах можно было утонуть.

И дыхание, такое горячее, что уже совершенно не походило на пламя, скорее — на что-то почти монолитное, не сжигающее предметы, а разлагающее их на составные части…

С другой стороны, он здесь и жив. Левый бок ныл, как будто по нему ударили металлическим прутом, но тело действует. Значит, он жив.

— Что случилось? — спросил Ваймс.

— Это все молодой Моркоу, — объяснил Шноббс. — Он ухватил вас с сержантом и прыгнул с крыши буквально за мгновение до того, как дракон принялся поливать огнем.

— У меня бок болит. Наверное, дракон задел меня.

— Нет, я так думаю, это ты об сортир отшиб его, — покачал головой Шноббс. — А потом ты скатился и ударился головой о трубу.

— А что с Колоном? Он ранен?

— С ним все в порядке. Почти все. Вы с Колоном упали на крышу сортира, но сержант приземлился вроде как помягче. Он ведь тяжелющий, так прямиком и пролетел сквозь доски. Рассказывает о коротком освежающем душе из…

— А потом?

— Ну, мы вроде как уложили тебя в сторонке и отправились на поиски сержанта. Тыкались во все углы и орали. Ясное дело, стояли прямо над ним и орали, пока не поняли, где он. А потом появилась эта женщина, она бежала и вопила.

— Это ты о госпоже Овнец? — холодно отозвался Ваймс.

Его ребра застонали с новой силой.

— Ага. Здоровущая такая, толстая, — подтвердил не отличающийся чуткостью Шноббс. — Начальник, с какой стати она тут из себя чуть ли не главного строит! «О, мой бедный дорогой друг, эй, люди, немедленно отнесите его ко мне наверх!» Что мы и сделали. Конечно, лучше места даже не найти. В городе черт знает что творится — все носятся не разбирая дороги, будто курицы с отрубленными головами.

— Какой ущерб нанес дракон?

— Ну, после того как тебя унесли, волшебники атаковали его огненными шарами. Это ему совсем не понравилось. Скорее, похоже, наоборот, он еще больше обозлился и стал сильнее. Снес подчистую одно крыло Университета.

— А потом?

— Вот тут-то вся и загвоздка. Он спалил еще несколько домов, а затем вроде как пропал в облаке дыма.

— И никто не видел, куда он делся?

— Если и видели, то не рассказывают. — Шноббс откинулся на спинку стула и хмуро покосился по сторонам. — Противно, гадко просто, как она может жить в такой комнате? Сержант сказал, у нее денег куры не клюют — какое право она имеет жить в обыкновенной комнате? Зачем надрываться, вылезать из бедности, если богатым позволяется жить в самых обыкновенных комнатушках? Все должно быть отделано мрамором. — Он засопел. — В общем, она велела немедленно позвать ее, когда ты проснешься. И ушла кормить драконов. Странные уродцы, а? Удивительно, и как ей разрешают их держать?

— То есть?

— Сам понимаешь. Они ведь одного поля ягоды, ну, с большими драконами.

Когда Шноббс, волоча ноги, покинул комнату, Ваймс еще раз огляделся. Здесь действительно ощущалась нехватка золотых листьев и мрамора, обязательных, по мнению Шноббса, для домов, которые занимают на социальной лестнице соответствующее положение. Вся мебель была старой, а картины на стене, хоть и наверняка ценные, выглядели как картины, которые хозяева вешают на стены только потому, что не могут найти им лучшего применения. Ваймс заметил несколько любительских акварелек с изображением драконов. В общем и целом создавалось впечатление, что хозяйка этого «будвара» живет здесь одна и давным-давно и что комната как-то рассеянно облегает свою обитательницу, с годами принимая точные очертания ее тела, словно старый костюм, только с потолком.

С первого взгляда бросалось в глаза, что комната принадлежит женщине, но такой женщине, которая живет в свое удовольствие, без глупой хандры, в то время как всякая мыльная романтическая чепуха происходит с другими людьми и в других местах.