Стража! Стража!

— По-моему, ты давеча распространялся насчет несправедливо раздаваемых привилегий и прав человека, — подковырнул Шноббс.

— Да. Каждый человек имеет право и привилегию наблюдать за происходящим оттуда, откуда все видно, — парировал сержант. — Я по-прежнему придерживаюсь данного мнения.

— Ни разу не видел капитана в таком гнусном настроении, — заметил Шноббс. — Мне больше нравится, когда он поддавши. Бьюсь об заклад, капитан…

— Знаете, мне кажется, Эррол серьезно заболел, — вмешался в разговор Моркоу.

Все стражники повернулись к корзине из-под фруктов.

— Он очень горячий. И шкура блестит.

— А какая температура для дракона нормальная? — спросил Колон.

— Вот именно. И как ее измерить? — поддержал Шноббс.

— Наверное, надо попросить госпожу Овнец посмотреть его, — сказал Моркоу. — Она в этих вещах разбирается.

— Не получится, она сейчас готовится к коронации. Нам не следует ее беспокоить. — Колон протянул руку к лихорадочно вздрагивающему боку Эррола. — У меня раньше была собака, так у нее… ар-р-р-р! Он не просто горячий, он кипит!

— Я ему много раз предлагал воду, а он даже не дотронулся до нее. Что ты делаешь с чайником, Шноббс?

Шноббс ответил невинным взором.

— Я подумал, не помешает перед выходом выпить чашечку чаю. Глупо разбазаривать добро…

— Сними с него чайник!

Настал полдень. Туман не исчез, но немного истончился, так что теперь на месте солнца просматривалось бледное желтоватое пятно.

Хотя с течением лет должность капитана Стражи превратилась в нечто довольно убогое, все же она по-прежнему означала, что Ваймс имеет право сидя наблюдать официальные церемонии. Однако распределение мест претерпело существенные изменения, так что теперь он сидел в самом нижнем ярусе шаткой открытой трибуны — между главами Гильдии Попрошаек и Гильдии Учителей. Однако это было все лучше, чем сидеть в первом ряду — среди убийц, воров, торговцев и прочего другого, что всплывает в верхний слой общества. Ваймс никогда не умел поддерживать беседу с соседями по трибуне. Однако учитель представлял собой спокойную компанию, потому что не делал ничего, кроме как периодически сжимал и разжимал кулаки и всхлипывал.

— У тебя что-то с шеей, капитан? — вежливо осведомился главный попрошайка, пока они ждали приближения шествия.

— Что? — рассеянно переспросил Ваймс.

— Ты все время задираешь голову, — объяснил попрошайка.

— М-м-м? А, это… Нет. Ничего, все в порядке, — ответил Ваймс.

Попрошайка поглубже закутался в бархатный плащ.

— Слушай, у тебя случайно не найдется, — попрошайка сделал паузу, высчитывая сумму, которая соответствовала бы его должностному статусу, — долларов примерно так триста на банкет с двенадцатью сменами блюд?

— Нет, — отрезал Ваймс.

— Ну и ладно. И ни чуточки не жаль, — дружелюбно ответил главный попрошайка.

Потом вздохнул. Какая неблагодарная работа — быть главным попрошайкой. Против тебя работает количество нулей. Попрошайки низшего уровня неплохо зарабатывают, выпрашивая пенни, но стоит попросить — всего лишь на один вечер! — поместье в шестнадцать спален, как люди начинают отводить глаза.

Ваймс возобновил изучение неба.

Высоко на помосте суетился, завершая последние приготовления, верховный жрец Слепого Ио, который накануне на общем собрании жрецов с помощью изощренных богословских доводов, а в конечном итоге — посредством дубины с колючками завоевал право помазания короля. К жертвенному алтарю был привязан козел. Он мирно жевал жвачку и, наверное, думал на своем козлином языке: «Какой я везучий козел, отсюда мне так хорошо видно, что происходит. Будет о чем рассказать внукам-козлятам».

Ваймс вгляделся в расплывающиеся очертания ближайших зданий.

Отдаленные приветственные крики засвидетельствовали, что церемониальное шествие началось.

На помосте лихорадочно зашебуршились — это Волч Воунз принялся понукать слуг, раскатывающих по ступенькам пурпурный ковер.

На противоположной стороне площади, среди облезшей анк-морпоркской аристократии, лицо госпожи Овнец обратилось к небу.

Вокруг трона, наспех сооруженного из досок и золотой фольги, заняли свои места жрецы рангом пониже (некоторые — с легкими ранениями головы).

Ваймс заерзал на своем месте, чувствуя биение собственного сердца и не отрывая взгляда от нависшего над рекой янтарного пятна.

…И тут он увидел крылья.