Стража последнего рубежа

Когда стало ясно, что дело дрянь и надо уносить ноги, Два Вершка бросился к давно примеченному крысиному ходу, на бегу готовясь перекинуться в свое звериное обличье – крохотную собачку-пустолайку. Неожиданно ему на глаза попался зеленый ящик, что вынес из земляной дыры их новый хозяин. Приподнять крышку и сунуть в заплечную котомку что-то, завернутое в белую полотняную ткань, было делом пары секунд. Выбравшись наружу, Два Вершка кинулся бежать и бежал долго, пару часов, пока не унюхал тайную тропу. Тут его и нагнала Алконостиха. Старуха видела, как росстаник уворовал хозяйский трофей, и теперь постоянно намекала, что она тоже в доле.

Остановившись передохнуть в темном ложке, заросшем мусорной ольхой и бересклетом, Два Вершка не утерпел – достал из мешка добычу, развернул полотно и с удивлением увидел серебряную чашу на короткой ножке, выполненную в виде птичьей головы, увенчанной зубчатым венцом. Чаша хранила на себе отпечаток личеньей руки, и веяло от нее чарами древними и могучими.

«Эдакая вещь, если ею с умом распорядиться, озолотить может, – прикинул палец к носу Два Вершка. – Но вылежаться ей надо до поры…»

Потому и согласился росстаник идти к городу Можаю, где у Алконостихи, по ее словам, жила «кума большого ума», такая же обдериха, только помоложе.

Незнати мчались по тропе, не тревожа снега. Ветви деревьев качались над ними, ветер дул в спины, подгоняя и без того спешащих путников. По сторонам они не глядели, потому и не заметили двух рыбаков, сидящих над лунками на изгибе замерзшей реки.

Рыбалка неожиданно удалась, несмотря на то что Петр решил не возвращаться на Спасское озеро – далеко, а сесть на Камаринке, у излучины, где в реку впадал Талый ручей.

Уже через час у ног рыбаков лежали, примороженные, с десяток крупных подлещиков, пяток окуней, дуром попавшийся на мормышку язь и штук тридцать ершей.

– На ушицу все сгодится, – улыбался Петр, более всего довольный даже не рыбалкой, а тем, что все обошлось и с братом, и с поселком.

Павел ловил молча, сосредоточенно, но всякий раз, когда ему удавалось вымайнать из-подо льда добычу, вскидывался и произносил со значением:

– Поймал!

Собачку, отчаянно бегущую по берегу, Петр заметил случайно – оторвал взгляд от кивка на конце короткой зимней удочки, вытер лицо, занемевшее на знобком ветру, и увидел серую шавчонку, куда-то спешащую на коротких лапах. По сугробам следом за собачкой плыла неясная тень, и Петр удивился – вроде солнце сбоку светит, а тень в другую сторону ложится.

– Гляди, брат, псина! И как тут оказалась?

Павел поглядел туда, куда указывал брат, сморщился и уверенно сказал:

– Бесы. Прочь бегут. Великую тайну несут. Чур нас всех, чур!

Приложение

Управление «Т» ФСБРФ,

гвардмейстерский отдел

Гриф:Для служебного пользования

Категория: Личные документы

Файл:737-12.doc

Краткий глоссарий существ Темного мира

Составитель:ст. л-нт Т.П. Поливанова

Альвы — незнати Северо-Западной Европы, относятся к стихийным духам. Согласно автору «Младшей Эдды» Снорри Стурулсону, альвы делятся на светлых и темных. Светлые обитают в Альвхейме. «А темные альвы живут в земле, у них иной облик и совсем иная природа. Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца, а темные – чернее смолы». Правит альвами чудесный кузнец Велунд. В английском графстве Беркшир есть местечко под названием Вейленд-Смити, то бишь «кузница Велунда». Если, приехав туда, оставить коня и плату за работу, а самому уйти, некоторое время спустя конь окажется подкованным. Утверждают, что подковывает лошадей сам Велунд.

Асраи — незнати, обитавшие на побережьях Европы. Мимикризанты, вели земноводный образ жизни. Людям являлись в виде обнаженных мужчин и женщин с зелеными волосами и перепончатыми пальцами рук и ног. Искусно маскировались под водную растительность, коряги и камни на дне водоемов. Ныне считаются полностью вымершими.

Балор – повелитель форморов (см. форморы). По представлениям древних кельтов, был богом смерти. Имел один глаз, взгляд которого убивал каждого осмелившегося приблизиться к нему. Смертоносную силу глаз получил после того, как в него попали пары ядовитого зелья, сваренного для отца Балора Дота. Убил Балора собственный внук Луг, бог солнечного света, родившийся от союза дочери предводителя форморов Этлинн и сына бога врачевателей Диан Кехта Киана. Произошло это во время второй битвы форморов с племенами богини Дану. Примечание: по всей видимости, в мифе о Балоре и его смерти нашли отражение реальные события, происходившие в эпоху войн между расами незнатей и людьми.