Стража последнего рубежа

Свободной рукой воин снял шлем, не глядя надел его на крестовину меча. Жутко было видеть преобразившееся лицо хозяина демонов – теперь это был молодой суровый мужчина с белокурыми волосами, усами и бородой. Из глаз его лилось голубоватое сияние, и Тамара видела, как сникла, обмякла под этим взглядом рыжая.

Ярко вспыхнув напоследок, кучей горящего тряпья рухнул в яму, прямо под вращающийся шнек машины, черный старик. Загомонили незнати. А воин снова заговорил, и каждое его слово приносило Тамаре невыносимые муки:

– Вы, люди, вызвавшие мой гнев, умрете страшной смертью. Ярость моя падет на вас. Я пришел – и сейчас я буду карать!

Последняя фраза плетью ударила Тамару, и она провалилась в спасительное забытье…

Глава двадцать первая

Олег ничего не понимал. Вокруг выло и грохотало. Сверкали вспышки огня, пол ходил ходуном. В дыму метались какие-то тени, слышались крики и стоны. Выставив руки, он на ощупь двигался вперед, судорожно размышляя: «Где Соня? Где бородач? Что здесь происходит?»

Неожиданно под босыми ступнями вместо шершавого бетона оказалась влажная холодная земля. Олег не столько увидел, сколько осознал, что стоит на краю большой ямы, а на дне ее, дергаясь, плюясь сизым выхлопом и скрежеща долотами и роторами, стоит «ПМ-1», старая проходческая машина, какие использовали для прокладки подземных коммуникаций при строительстве долговременных укреплений в тридцатые годы. Олег видел черно-белые фотографии и описание такого агрегата в Интернете, когда собирал информацию по подземным объектам «линии Молотова».

И вдруг разом грохот стих. Мимо пронеслось и рухнуло прямо под сверкающие круги вращающихся роторов что-то, объятое пламенем. А потом Олег увидел Соню. Она висела в полуметре над землей, и здоровенный мужик в кольчуге держал ее на вытянутой руке за шею, громовым голосом выкрикивая какие-то слова. Соня задыхалась, глаза ее закатились, руки повисли – она уже не пыталась сопротивляться.

Устремившись к девушке с отчаянным желанием хоть как-то облегчить ее страдания, Олег неожиданно упал. Это случилось от того, что ноги перестали его слушаться. То же произошло с руками. Ему стало больно, что-то с треском рвалось на плечах, ныли все кости, все мышцы… И тут он увидел свою руку. Человеческую руку. Нормальные пальцы. Ногти. Царапину на запястье, оставленную вчера (вчера? или в другой жизни?) котом Архимедом. Почему-то именно эта царапина и подсказала Олегу, что морок кончился, он больше не безгласый волосатый уродец, он снова человек, хомо сапиенс по имени Олег Марьин. А раз так, значит…

Выпрямившись, он на одеревеневших ногах подошел к держащему Соню воину, у ног которого копошились странно знакомые отвратительные существа. И сделал то, что должен сделать каждый нормальный парень в ситуации, когда кто-то угрожает его – е г о! – девушке.

Олег вложил в удар всю свою ярость, всю пережитую боль и ненависть. Он бил сбоку в челюсть, как учил отец, бил со всей силы, почти с наслаждением ожидая вспышки острой боли в руке. «Если тебе больно – значит, ты ударил правильно, сильно и твоему противнику больнее втройне» – так говорил отец, а уж он, бывший в молодые годы чемпионом Забайкальского военного округа по боксу, в вопросах мордобоя разбирался профессионально.

Человек в кольчуге заметил Олега слишком поздно. Он попытался уклониться, закрыться рукой, но не успел – и с грохотом растянулся на полу, выпустив Соню.

– Нокаут, – механически пробормотал Олег, бросаясь к девушке.

Он не видел, как откуда-то появился бородатый крепыш в линялой гимнастерке и принялся деловито бить разбегающихся незнатей короткими красными молниями. Он не видел, что на круговом балкончике, опоясывающем подземелье, без сил обвисла примотанная к офисному креслу незнакомая девушка в очках. Он не видел, как из ямы, где по-прежнему громыхала проходческая машина, появился седой мужчина в измазанном землей пуховике и высоко воздел руку с горящим алым перстнем на пальце.

– Соня, – прошептал Олег, сжимая девушку в объятиях.

Опушенные длинными ресницами веки дрогнули – и открылись.

– Живой…

– И ты…

– Все… все закончилось?

– Да.

– Мне… нам удалось?

– Да.

– Молодые люди! Я полковник ФСБ Чеканин, – неожиданно вмешался в разговор седой человек с алым перстнем. – Надо уходить. Помогите мне вытащить… Быстрее! Сейчас тут…

Чеканин не успел договорить – распростертый на полу Убель зашевелился. На этот раз немец не стал тратить время на разглагольствования. Он скороговоркой пробормотал заклинание, и воздух в бункере задрожал, на глазах сгущаясь, становясь плотным, вязким, тягучим.

– Быстрее! – заорал Чеканин, волоком стаскивая с галереи Тамару Поливанову.

Олег и Соня, бросившись ему на помощь, в шесть рук спустили бесчувственную девушку вниз.

– Туда, скорее, – кивнул на темный проход Чеканин. – Мыря! Брось этих крыс, уходим!

– Счас, начальник, счас! – азартно откликнулся незнать, метнув еще одну молнию.