Страж Предела

Сотрясаясь в судорогах, он отчаянно пытался вдохнуть, однако не мог сопротивляться моему давлению. Тело блондина изгибалось, из глотки вырывался сдавленный хрип. Когда под Ингваром растеклась мутно-желтая лужа, а выпученные глаза начали закатываться, я решил, что с него хватит.

— Теперь можешь дышать.

Блондин судорожно вдохнул и закашлялся. Распластавшись на полу, он жадно втягивал воздух, с ужасом глядя на меня, и невольно отползая к своим. Я скорчил брезгливую гримасу и посмотрел на остальных.

— Кто-нибудь еще хочет так же?

В ответ — тишина. «Лесные братья» явно были впечатлены демонстрацией. Стараясь не показывать охватившую меня слабость, я удовлетворенно кивнул.

— Никто. Отлично. Все. Спектакль окончен. Расходитесь. Я выйду отсюда и отпущу вашего любимого предводителя. Пусть дальше играет с вами в лабораторных крыс, если вам это так нравится. Скайлер! — повысил голос я.

Девушка смотрела на меня с испугом.

— Оружие и снаряжение, — с нажимом проговорил я. — Побыстрее, пожалуйста. Что-то я у вас загостился.

Дернув Вихо, я повернулся к «лесным братьям» спиной, и двинулся в сторону выхода.

* * *

— Я был прав! — проговорил Вихо, едва мы скрылись за поворотом. — Ты — особенный, Алтай! Не уходи! Давай забудем это недоразумение! Я ведь хотел, как лучше! Вместе мы…

— Ты опять за свое? — искренне удивился я. — У тебя что, совсем кукушка уехала, болезный? «Забудем недоразумение», ты смотри. Я до сих пор с трудом сдерживаюсь, чтобы шею тебе не свернуть, идиот! Помолчал бы уже!

— Ты не понимаешь! — в голосе Вихо снова послышалась горячность ученого на пороге открытия. — Это новая эра для человечества! Это…

— Слушаю я тебя, и думаю, — проговорил я, перебивая дока. — Вот чем ты лучше тех, от кого здесь прячешься, а? Ты же мне только недавно пел про алчные корпорации, которые навечно закроют тебя и твоих людей в клетку, и будут проводить опыты, а сам? Где логика, док? Или, может быть, причина в другом? Может, ты наконец-то, в кои-то веки, сам стал практиком-экспериментатором, и не горишь желанием делиться объектом изучения с другими? Может, тебе самому нравится все это, а? Ты ведь, по сути, тоже запер своих людей в клетку, чтобы проводить над ними опыты. Скажешь, не так, что ли? Или думаешь я не понял, отчего твой Эндрю, вирусолог этот, помер? Ты же его сам и убил, собака. Небось испугался, что окажешься не самым авторитетным ученым в этом гребаном бункере, что лидерство твое оспаривать будут? Или, может быть, он хотел антидотом с человечеством поделиться, а ты против был, а? Как именно было, док?

Вихо молчал, но я понял, что попал практически в точку. Старый идиот свихнулся на почве комплекса неполноценности, вырабатывавшегося годами и десятилетиями. Насмешки коллег, неприятие научной тусовкой, отсутствие возможности проводить фундаментальные исследования… А здесь он нашел себя. Не удивлюсь, если окажется, что и заражение изначально произошло совсем не из-за атаки ксеносов. Просто… Ну, подвернулся удобный момент. От такого фанатика чего угодно можно ожидать.

— Алтай, ты… Ксеносы совершенны! — выдохнул он вдруг мне в лицо, повернув голову под неестественным углом. — Это идеальная биологическая цивилизация, способная решить любые задачи без применения технологий! Это бесконечное разнообразие форм и видов, приспосабливающихся под окружающую среду и задачи, это непрерывное развитие! Сама эволюция! Никто не даст мне проводить те опыты, которые я провожу здесь! Эти опыты — ключ к процветанию человечества, к бессмертию, к верховенству…

— И к сверхрасе, да, — оборвал я поток словоблудия. — Я помню, Вихо, помню. Так чего же ты? Выйди из пещеры, принеси огонь людям, Прометей ты гребаный. Подари им ключи от бессмертия и процветания. Не хочешь? Почему? Боишься, что тебя самого в клетку закроют? Или того, что отстранят от исследований, а то и вовсе грохнут, чтобы не болтал? Или ты просто не хочешь потерять власть? — по тому, как Вихо вздрогнул, я понял, что снова оказался очень близок к истине.

— Знаешь, док. Твоя проблема не в том, что ты псих. Твоя проблема в том, что ты — тщеславный псих. Ты мог бы приносить людям настоящую пользу, а сам сидишь здесь и упиваешься властью над горсткой запуганных людей. «Ксеносы совершенны»… Тьфу! Не произноси при мне больше таких слов. У меня это совершенство знаешь, сколько друзей сгубило? Не доводи до греха. Ксенопоклонник хренов…

Вдали послышались быстрые, легкие шаги, и я слегка напрягся.

— Это я, — послышался знакомый голос. Скайлер.

Тяжело нагруженная девушка показалась из-за поворота. На одном плече — «Пульсар» и «Спектр», на втором — рюкзак с притороченной к нему броней и шлемом.

Подойдя ближе, она опустила мое имущество на пол.

— Забирай — и проваливай, — на ее лице отчетливо читались отвращение и брезгливость. — Тебя здесь встретили, как гостя, а ты…

Я опешил.

— Чего? Как гостя? — меня затопило волной негодования. — Как гостя? То есть, это у вас всех гостей к креслу пристегивают и дрянь всякую им вкалывают? Это у вас всех гостей силой держать собираются?