– Мы не знали, что господин Эдор скончался, – тихо сказала я, когда мы представились. – Благодарю за то, что впустили, но у меня было дело к старому господину, и я не знаю…
– Какое дело? – нахмурился Аридор. – Говорите, не беспокойтесь, дедушка считал меня не вовсе бесполезным наследнком!
– Оно касается Альены Сайтор, – вовремя произнес Чарим. – Это ваши соседи с перевала, господин, верно ведь?
– Да, но…
– Считается, что девушка погибла, но ваш дедушка видел ее своими глазами на балу у князя, – перебила я. Старый Раве сказал тогда «помни о страже», но я не поняла его. Хоть бы не стало слишком поздно! – Он обещал ей помощь и защиту. Готовы ли вы взять на себя его обязательства?
– Да, готов, – ответил Аридор после долгой паузы. – Дед завещал мне все… а все – сами понимаете… Вы посланники?
– Ну как сказать, Дори, – улыбнулась я, сняв маску. – Не забыл еще, как я тебя в ручье по весне искупала?
Глава 16
– Ленни… – тихо выговорил он. – Ты, что ли? Правда? Дед сказал, что видел тебя, но он старый был, а поди знай, кого там князь твоим именем назвал…
– Из ума он не выжил, – сказала я. – И звери тем более. Скажи?
Чутконосый фыркнул, мол, нас-то не проведешь!
– Ленни… – Аридор протянул мне руку. – Мой дом – твой дом. Войди и обогрейся у очага, и твой спутник тоже пусть войдет.
– Спасибо, Дори. Мы устали… столько дней в пути! И не расскажешь всего сразу, уж прости.
– Ничего. Отдохни сперва, а зима долгая – хватит времени поговорить, – серьезно ответил он и позвал: – Эй, приготовьте спальни для гостей, лучшие, слышите? И подайте ужин, вы же голодные с дороги, наверно?
– Да так, немного, – улыбнулась я. – Дори… ты расскажи лучше, что творится на перевале, я-то понятия не имею…
– Ничего хорошего. – Он взял меня за руки и усадил в кресло. Лицо у него было нерадостным. – Чутконосые лютуют, ну да это ты и сама знаешь. И дорога теперь опасна.
– Как-то Вител дойдет… – пробормотал Чарим.
– Как всегда доходил, – твердо ответила я. – Дори, нам бы перекусить хоть чем да спать лечь… Завтра поговорим, ладно?
– Конечно, – потерянно сказал он. – Жаль, дедушка не дожил… Он так тебя любил!
– Но мы же повидались на прощанье, Дори… А о прочем я тебе завтра расскажу, ладно?
Он кивнул и позвал слуг. И, скажу я вам, поесть не всухомятку, не из походного котла у костра, на морозе, а в теплой комнате, да еще вымывшись перед тем с головы до ног – истинное счастье!
– Не знаю, чем могу помочь тебе, Ленни, – сказал Аридор, выслушав меня.
Мы сидели за столом, Чарим, как гость, с нами, и я видела, что ему не нравится здесь. Мне тоже было как-то не по себе, но, может, дело было в том, что старый Эдор Раве умер, не встречал меня, не хватал в охапку, а внук его не знал, как вести себя с той, кого знал маленькой девочкой, а теперь увидел взрослой девушкой.
– Не нужна мне помощь, – ответила я, почувствовав, как больно укололо в груди: дядюшка Раве спросил бы «Чем помочь, Ленни?», и только. – Позволь переждать холода, потом я уйду. Ну и другу моему нужно кое-что в дорогу, так, дядя Чарим?
– Припасов не помешало бы, – сказал он, – только если ты, дурочка, думаешь, что я от тебя куда-то денусь…
– Ты ж можешь догнать обоз!
– Могу. Но не поеду.
Я помолчала. Его поди переспорь!
– А с замком как?.. – спросил Аридор.
– Не знаю пока. Фундамент, говорят, цел, а там… видно будет.
– И что б тебе за князя не выйти, уж он бы…
– Что он, Дори? – тихо спросила я. – Будто ты не знаешь: не всякому чужаку под силу удержаться на перевале! Довольно слов… Вижу, я ошиблась. Позволь лишь отдохнуть под твоей крышей, а потом я двинусь дальше, и не весной, а прямо теперь. В самом деле, мы еще успеем нагнать обоз, дядя Чарим. Чутконосые проводят короткой дорогой.
– Ленни!..
Я молча встала и вышла, и остановилась в коридоре, глядя в стену.
– Что, и тут чужие? – тихо спросил Чарим, подойдя сзади, и я кивнула. – Ничего. Ты сильная, Ленни. И тебе нужно обуздать этого твоего стража… Это, поди, куда опаснее, чем на твоего жеребца сесть?
– Еще бы… Я его даже не видела никогда, не знаю, как с ним говорить и что делать! – Я с силой потерла лицо ладонями. – Надо выспаться, вот что. В сон клонит, сил нет…
– Немудрено, – ответил он. – Иди-ка в спальню, а я покараулю.
– Зачем еще?
– Да чует мое сердце что-то неладное, а что… не знаю. Покараулю, – повторил Чарим. – Иди спать, утро вечера мудренее!
Казалось бы, после ночевок на телеге, на соломе мягкая постель должна была показаться мне настоящим пуховым облаком, и я уже предвкушала, как уютно устроюсь под теплым одеялом, на подушках, свернусь калачиком, как в детстве, и усну, но не тут-то было. Сон не шел, хоть плачь…
Я вспомнила – обозники говорили, что такое бывает от большой усталости, да и от отца я слышала подобное не раз и не два, – и просто постаралась представить, будто плыву на том самом облаке и не надо никуда торопиться, можно просто смотреть в черное бездонное небо и выискивать в нем знакомые звезды.