Страж-2

— Потом я не слышала о ней очень долго, — продолжала женщина. — Наверное, года два… И вот как-то вечером… Я хорошо помню это. Был как раз канун Рождества… Зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала голос Дженнифер. Он был какой-то слабый и дрожал. Она объяснила мне, что ввела себе очень большую дозу наркотика. Я сразу же позвонила в полицию, и Дженнифер отвезли в психиатрическую лечебницу. Потом я разыскала телефон ее родителей и связалась с ними Но отец Дженнифер заявил мне, что к судьбе своей дочери он не имеет больше никакого отношения и ему теперь на нее наплевать. Если умрет, значит, пусть умирает. И повесил трубку Это было невероятно!.. А через пару месяцев я сама попробовала поговорить с Дженнифер — ее выпустили из больницы и теперь она лечилась амбулаторно. Но на этот раз ее фантазии приняли совсем уж угрожающий характер, и сразу после этого она снова исчезла. А объявилась только через полтора года, сообщив, что ее насильно упекли в психушку, но зато там окончательно вылечили и она стала совершенно нормальным здоровым человеком. Она снова хотела вернуться к своей профессии манекенщицы. Я попросила ее заехать, хотя прекрасно понимала: неважно, как выглядит теперь Дженнифер, — прошло уже слишком много времени… Слава Богу, она приехала перед самым закрытием, когда из агентства уже почти все ушли. Ей ведь не было еще тридцати, но выглядела она, как старуха А ее взгляд мог напугать кого угодно — безумный, блуждающий, как у загнанного зверька Я попросила задержаться еще одну нашу сотрудницу, потому что оставаться с Дженнифер наедине мне уже было страшно. И я попыталась толково объяснить ей, что с этой работой у нее пока ничего не выйдет. Я боялась, что она начнет психовать, но все обошлось — она вела себя спокойно и тихо. Просто стояла и слушала, будто знала заранее, что я отвечу ей именно так. А потом повернулась и молча ушла. И больше я ее с тех пор не видела.

Бен судорожно курил сигару. Неожиданно он почувствовал, что его охватывает неуправляемая нервная дрожь. «Боже мой! — пронеслось в голове. — Как же все это получилось?!» Во рту пересохло, как на дне степного солончака.

— Так вы точно ее больше не видели? — напряженно спросил он.

Расти подняла глаза вверх, словно напрягая память, и тихо произнесла:

— Да, я уверена.

—  — И теперь вы даже не знаете, где ее можно найти?

— А вот этого я не говорила.

Бен подался вперед.

— Так где же она?

— Теперь она постоянно находится в психиатрической клинике.

— В какой именно?

— В Риверхеде, на Лонг-Айленде. Правда, что с ней сейчас стало, я не знаю, но не надо меня вмешивать, если можно. Я не хотела бы снова встречаться с ней.

— Ну разумеется! — поспешил заверить ее Бен. Расти медленно поднялась с кресла. Она дрожала.

— Не знаю, как вас и благодарить, — сказал Бен и тоже поднялся.

— Не стоит. Надеюсь, я была вам полезной.

— Конечно! Огромное вам спасибо.

Он не забыл поблагодарить за содействие и миссис Бланшар, а потом направился к выходу. Расти проводила его.

— Мистер Бэрдет, — вдруг сказала она, когда Бен уже собирался выйти за дверь. — Я забыла спросить вас, а зачем вам понадобилось так подробно узнавать судьбу Дженнифер? Почему вы ею так интересуетесь?

Бен улыбнулся и внимательно посмотрел в зеленые, как у кошки, глаза Расти.

— Почему? — повторил он. — Потому что, сдается мне, я нашел Элисон Паркер.

***

— За последние шесть или семь лет, — начал свой рассказ доктор Тагуичи, — ее клали в больницу несколько раз. Хотя диагноз был ясен с самого начала. Но что странно: несмотря на свой тяжелый психоз, она проявляла симптомы и других болезней.

— Я вас что-то не понимаю, — признался Бен. Они направились к больничному корпусу через ухоженный зеленый дворик.

— Видите ли, — продолжал врач, — в большинстве случаев мы наблюдаем комплекс характерных симптомов, которые позволяют нам безошибочно установить у больного шизофрению. А вот у Дженнифер Лирсон проявились еще и другие депрессивные и параноидальные тенденции. Она всегда была напряжена, подозрительна, а иногда даже враждебно и агрессивно настроена. И при этом она постоянно развивала одну и ту же теорию преследования, которую никогда не меняла, а только расширяла год от года.

— И что же это за теория?

Тагуичи рассказал ему о всех навязчивых страхах Дженнифер, и рассказ его был очень похож на то, что сам Бэрдет чуть раньше слышал от Гатца. Тогда он спросил доктора, а что если во всем этом есть доля правды? И Тагуичи, к его удивлению, согласился, что это вполне возможно и частично даже соответствует истине, а потом продолжил рассказ: