Стратегия воздействия

Генерал Роммель не любил проламывать оборону противника лобовыми ударами. Прозвище «Лис пустыни» закрепилось за ним не просто так. В Северной Африке он переигрывал англичан и австралийцев, обходя хорошо укрепленные позиции и ставя их защитников перед выбором — немедленный отход или неизбежное окружение. Подданные британской короны, как правило, выбирали первый вариант.

В России такая тактика тоже приносила неплохие плоды, причем задержка с отходом часто приводила к попаданию в плен сотен тысяч солдат и офицеров противника. Однако сейчас Роммель имел четкий и однозначный приказ. Его танки должны были рассечь уже окруженные русские дивизии, очистив Рогачевское шоссе, опрокинуть выставленный противником заслон на пути к Москве и достичь окраин советской столицы, открыв путь пехоте для штурма города.

Впервые за последние месяцы его дивизии не испытывали недостатка в горючем. Замерзшая земля улучшила условия снабжения армии, и сейчас танки Роммеля, завершив стокилометровый марш, заправлялись перед последним броском. Наступать им предстояло практически строго на юг, и, судя по данным разведки, у русских здесь не имелось сил, способных оказать серьезное сопротивление. Да, они еще как-то могли противостоять серьезно ослабленным дивизиям Гёпнера, но сейчас вместе с остатками боевых машин четвертой танковой группы Роммель мог бросить в бой почти пять сотен танков, значительная часть из которых были новыми T-IV.

Ясная погода, десятиградусный мороз и не слишком толстый снежный покров благоприятствовали наступлению. Второй воздушный флот люфтваффе обещал Роммелю максимальную поддержку, и настроение у генерала было приподнятым. Сегодня, впервые за многие недели, прошедшие с момента отзыва его корпуса из Африки, у генерала появилась надежда на то, что здесь, в России, он все-таки получит достойную компенсацию за те несостоявшиеся победы, которых его лишили в Ливийской пустыни.

— Герр генерал, танкистам десятой дивизии удалось в двух местах вклиниться в оборону русских. Противник отходит. — Доложил Роммелю оперативный офицер полковник фон Темпельхоф.

— Сколько еще требуется времени на завершение заправки и подготовку машин?

— Через час танковые дивизии будут готовы начать выдвижение на рубеж атаки, герр генерал.

— Есть еще что-то, о чем я должен знать до начала наступления?

Полковник пару секунд колебался, стоит ли специально сообщать командующему о не слишком значительном событии, но решил все же доложить.

— Из штаба второго воздушного флота пришло сообщение о русском десанте.

— Десант? — удивился генерал, не понимая, где и зачем противник может сейчас провести десантную операцию. — В каком районе?

— Русские транспортные самолеты с сильным истребительным прикрытием выбросили до шестисот парашютистов и контейнеры с грузами внутрь кольца окружения в районе Рогачевского шоссе.

— И куда смотрели наши пилоты?

— Они не успели ничего предпринять. Для атаки необходимо было собрать значительные силы, на что просто не хватило времени — транспортники противника выбросили десант и сразу ушли назад под прикрытие ПВО Москвы.

— Странно. На что они рассчитывают? Выбрасывать десант в котел… Впрочем, шестьсот человек не смогут ничего изменить в существующем соотношении сил. Готовьте боевой приказ, полковник. Через час мы выступаем!

* * *

— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, старший лейтенант! — Судоплатов протянул мне руку, и я с удовольствием ее пожал. — Как самочувствие?

— Бегать пока не могу, — усмехнулся я в ответ, — но, думаю, ходить кое-как получится.

— Вам нельзя вставать, товарищ Нагулин! — строго произнесла Татьяна, — с таким ранением вы должны лежать минимум неделю.

— Боюсь, немцы не будут столько ждать, товарищ санинструктор, — невесело возразил я и попытался перенести вес на раненую ногу.

Боль пронзила мышцы. Я пошатнулся, но смог восстановить равновесие. Рванувшаяся ко мне медсестра потрясенно остановилась на полушаге.

— Но… как?

— Спасибо, Татьяна. Мне уже лучше.

— Но я же сама делала вам перевязку! Невозможно самостоятельно ходить через шесть часов после такого ранения.

— Товарищ санинструктор, — Судоплатов резко развернулся к Татьяне, — вы не будете задавать товарищу старшему лейтенанту никаких вопросов. О том, что видели, вы никому не расскажете. Садитесь и пишите подписку о неразглашении. Текст я вам продиктую.

Я, хромая, вышел из блиндажа. Нога болела, но с каждым шагом двигаться становилось легче — военные медики и биоинженеры Шестой Республики хорошо знали свое дело.

Минут через десять ко мне присоединился Судоплатов. Диверсант прищурился — яркое солнце отражалось от снега и слепило глаза. День выдался на редкость ясным и безветренным.

— Сколько у нас времени? — негромко спросил Судоплатов.

— Час. При удаче — два.

— Я не должен был тебе говорить, но сейчас это, наверное, уже не так важно. Ставка готовит контрнаступление на флангах. Группе Захарова приказано любой ценой задержать продвижение немцев к столице. Под Москвой резервов больше нет, так что именно от нас зависит, ворвутся ли немцы в город.

Ответить я не успел.