Страстное тысячелетие

- Моя голова не дает тебе спать Ирод...

- Я не враг твоей голове, Иоанн.

- Не зарекайся, Ирод. Кто знает свою судьбу?

- Пересмешник... Стража! Уведите дерзкого. "Может быть и вправду, надо было Иродиаду изгнать, а на Саломие жениться? Впрочем, это ещё не поздно. Вздор, о чем это я? Иродиада так любит меня. Только что же она за Филиппа вышла? Да и не по её ли наущению он замыслил против меня? ... Иоанн умен, да... Но и он не умеет читать в сердцах человеческих. А Саломия - прелесть, как хороша!"

* * *

- Что ты так печален, супруг мой, накануне своего дня рождения?

- Слова Иоанна запали мне в душу.

- Как можно смущаться наветами смутьяна?

- Смутьяна, говоришь? Но ведь он не призывает к бунту. Он упрекает меня.

- Кто осмелится упрекать своего повелителя, тот и есть - смутьян. В чем он посмел тебя упрекать?

- В подражании римлянам.

- Римляне - достойные люди, им подражать не зазорно. А в чем именно?

- Он упрекает, что я женился на тебе.

- Наглец! Его ли это дело - разбирать твою волю?! Вели его казнить за дерзость.

- Ни за дерзость, ни за что иное не хочу я казнить его, да и не смог бы без одобрения Рима. Но и выпускать его нельзя.

- Вели убить его тайно!

- Да зачем же его убивать? И за что? За его вздорные слова? Если за слова убивать - так впору было бы истребить целое царство.

- Если царство встанет у тебя на пути - истреби царство. Будь велик.

- Вот уже и вправду ты учишь меня, как поступать, как он предсказывал. Чему ты меня учишь? Величие разве в убийстве?

- Не в убийстве, а в истреблении врагов. Чем больше их истребишь - тем больше твое величие. Твой отец, мой дед знал это. Он велел избить четырнадцать тысяч младенцев, ибо среди них точно был его враг. Твоего отца уж нет, а люди до сих пор его зовут Великим Иродом. Если же он убил бы одного - только того самого, его бы презирали.

- Он убил невинных, а того, кого боялся, не убил.

- Так убей ты! Убей Иоанна - сегодня же, немедленно!

- Что же за спешка у тебя? Из крепости в Махеры ему не убежать.

- Сегодня убей, чтобы завтра не омрачать праздник.

- Успокойся, ты сама не ведаешь, что говоришь.

- Вот как?! Ты уже защищаешь его передо мной?

- Я просто справедлив.

- Не желаю такой справедливости, в которой словам оборванца ты придаешь больше значения, чем просьбе любящей супруги.

- Он упорно обвиняет меня в прелюбодеянии. Что плохого в том, что я женился на тебе?

- Как ты можешь усомниться во мне? Ты уж не сожалеешь ли о том, что принял мою любовь?

- Ну что ты! Никогда! Я так люблю тебя и твою ... дочь!

- Нашу дочь. Мы - одна семья.

- Да, да, Саломию, дочь нашу.

- Так не будь мрачным.

- ...Она не похожа ни на меня, ни на Филиппа. Гибкая, как лань, тонкий стан, девственные перси, глаза - огонь, волосы - пламя! И на тебя она не слишком похожа, Иродиада.

- Хочешь, она станет танцевать для тебя и твоих гостей на празднике твоем?

- Я уже просил её, однако, она сказала, что смущается. Уж я просил... Приказывать ей я не решился, хотя ведь мог. Что же за танец - по принуждению?

- Я попрошу её ещё раз. Она просто оробела. Она юна и стесняется твоих гостей.

- Неужели она согласится?

- Она сделает все, что попросишь, супруг мой. Она твоя ... Твоя дочь. Мы обе - твои.

- И обеих вас я люблю.

- И мы тебя. Однако, накажи этого дерзкого.

- Послушай ...

- Как хочешь. Я только высказала предположение, что так будет лучше для всех. Но если ты считаешь, что лучше его отпустить, конечно, отпусти. Ведь никто не сможет принять решение лучше, чем ты, супруг мой и господин!

- Ну что ж, пожалуй, это так и есть. Я советуюсь со многими, но решаю всё сам.

- Конечно! Только ты принимаешь решение, а наш долг - повиноваться.

- Как не прав был он, обвиняя тебя. Ведь ты вовсе не стремишься взять верх надо мной!

- Нисколько, мой повелитель.

- Я вижу. Нет, не прав он. Он не столь мудр, как о нем говорят.

- Он вовсе и не умен даже. Кто мудр - так это ты, Ирод.

- Неужто станет танцевать Саломия для моих гостей?

- Для тебя, для тебя одного, столько, сколько захочешь!

- Хотелось бы мне, чтобы и гости увидели...

- Она будет танцевать только для тебя, но и при гостях тоже. При этом лишь для тебя. Она любит тебя, как и я. Мы обе.

- Теперь только и мыслей, что об её танце... "Саломия будет танцевать. Отлично. Но Иродиада!.. Вот уж она помышляет руководить мной, как ты, Иоанн, предупреждал. Умно же я поступил, что не показал виду, что её раскусил. Прав ты, Иоанн, женщина у власти - большое зло. Ну да мной помыкать ей не удастся! А Саломия будет танцевать, и уже скоро!"

* * *

- Слава тебе, Великий тетрарх Иудеи Ирод! Долгие годы! Многая счастье, Сосипатр!

- Здоровья и богатства! Счастья тебе нескончаемого, Ирод Антипа!

- Удачи тебе во всем, и всех благ мира!

- Спасибо, друзья, благодарю. И вам желаю удач и успехов в делах. Да свершится воля господа, да будет с нами мир и счастье.

- Да приумножится твоя слава и твоё богатство, зять мой, Антипа!

- Благодарю, Агриппа, да уж богатство моё - не чета твоему. Хотя, если принять во внимание твои долги, так они, пожалуй, превзойдут мою казну!