Страсти в сентябре

— Пожалуйста, пойми меня правильно… Она их мать, я не мог прогнать ее в тот вечер. А устраивать скандал не хотелось. Я слишком хорошо знаю ее характер.

— Я понимаю… Максим, я с твоими детьми… Ну, я дура, не знаю, что приготовить, но Александра Ильинична…

— Саманта, перестань говорить глупости. Я, когда выйду из этого заведения, сам научу тебя всему.

— И ты хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?

— Хочу, Саманта. Теперь точно могу тебе сказать — хочу.

— Ох, Максим!..

Валентина отвернулась, чтобы не смотреть на их страстный поцелуй. А когда повернулась, они все еще целовались.

— Ну все, — сказала она. — Хватит телячьих нежностей, пора делом заниматься. Макс, я тут приготовила наш договор, буду защищать тебя на процессе, если дело дойдет до него. И вообще я твой адвокат. Пожалуйста, подпиши вот здесь.

Романов не глядя подписал бумагу, снова обнял Саманту.

— Прости, я слишком долго думал, — сказал он. — Но что бы ни было, это праздник — увидеть тебя.

— Я понимаю… долго думал. Максим, я не верю, что ты хочешь…

— Да, хочу. И черт с ним, что ты городская, даже москвичка. Я верю тебе, Саманта. Да Господи!.. Вся станица верит в то, что ты наша, самая настоящая казачка.

— Ой, Максим… Я так рада, так рада, ты себе представить не можешь! Я не простая москвичка, а закаленная, я готова… Ма-аксим!

Валентина мрачно усмехнулась, глядя на них. Но тут же успокоилась, вспомнив о муже. Он был и тут великолепен!

— Все, друзья, остыньте, успокойтесь. Перейдем к делу. Макс, ты мне должен рассказать все, что было с тобой в тот вечер.

— Да ничего со мной не было, — сказал Романов. — Я думал о Саманте и уже засыпал, когда за мной пришли.

— Но сапоги и нож из кухни кто-то взял и даже успел вернуть их туда. А в это время Марина уже кричала на всю улицу. Но ты даже во двор не вышел посмотреть, что там стряслось.

Романов пожал плечами. Долго молчал, опустив голову, а потом с улыбкой взглянул на Валентину:

— Ты совсем отвыкла от нашей жизни, Валя. Вечером частенько орут люди на улице и во дворах. Подростки дерутся, семейные скандалы… Я поначалу выбегал, но пару раз оказался в дураках, разнимая супругов. Знаешь, врежешь мужу с топором, а жена начинает его жалеть и орать на тебя. Ну и… перестал реагировать на это.

— Кто-то вошел во двор. Тоже не слышал?

— Телевизор, наверное, громко работал.

Валентина почувствовала, что он говорит неправду. Внутренне напряглась.

— Макс, я знаю, ты не большой любитель телевизора. И как сказал, уже засыпал. Пожалуйста, не хитри со мной.

— Провидица ты наша, — со вздохом сказал Романов. — Все-то понимаешь. Ладно, признаюсь. Как это по-вашему — расколюсь, да? Пожалуйста, никому об этом не говори. Я не спал, действительно думал о Саманте. Хотел отправить ей письмо по электронной почте, но… не мог решиться. Сидел за компьютером и играл. Убивал каких-то монстров, пулемет грохотал не умолкая, и я просто ничего не слышал. Глупое занятие, понимаю, несолидно. А дети у себя смотрели телевизор.

— Ох, мужики! — усмехнулась Валентина. — Мой — солидный человек, старше тебя, а тоже иногда вместе со Светкой сидит за компьютером, в кого-то стреляют они наперегонки… И чего ты стесняешься, идиот? Школьники больше уважать станут, если узнают, что играешь в компьютерные игры.

— Но мне такое уважение не нужно. Пожалуйста, никому не говори об этом.

Проханцев вошел в кабинет босса, сел на стул у стола. Судя по его виду, приятных новостей не было.

— Ну? — хмуро спросил Левенко.

— Петрунин только что звонил, Вадим Леонидыч, — сказал Проханцев. — Проверил Карякина — никаких зацепок. Резо действительно ехал, попал в ДТП, время примерно равно времени убийства. Потом развернулся и поехал обратно, в Армавир.

— Этому есть подтверждения?

— Да. Петрунин послал людей, они говорили с гаишниками. Все подтверждается. На момент убийства Резо был в поле зрения гаишников, а потом поехал домой.

Полковник покачал головой. Собственно, на чудо он и не надеялся, но думал, что получит хоть какую-то зацепку. Не вышло. Значит, серьезные люди против них играют, все продумали. В принципе схема преступления ясна, а как докажешь, если ни одной улики нет?

— Ну и что ты думаешь?

— Я уже докладывал, что баба из окружения московского бизнесмена была на заводе, беседовала с секретаршей Лугового. Кстати, не москвичи ли приезжали к вам недавно?

— Они. Я позволил адвокату встретиться с Романовым.

— Выпустить его нужно, чтобы не позориться потом, Вадим Леонидыч, — с тоской сказал Проханцев. — Хоть под подписку о невыезде, хоть под залог. Москвичи внесут. Экспертиза же подтвердила, что замок на двери кухни был вскрыт не ключом. А на рукоятке ножа отсутствуют отпечатки пальцев.

— Отпустим — они затаятся, лягут на дно. А пока тут москвичи шебуршатся — нехай посидит он в одиночке, условия неплохие. Москвичи вспугнут их, задергаются, должны. Ты давай по делу, Миша, — жестко сказал Левенко.

— Конкретно — ничего больше добавить не могу, — с тоской сказал Проханцев. — Но чует моя селезенка, что с Романовым поступаем нехорошо.