Страсти в сентябре

— Да, Петрунин, говорил с Пашей. Он оставил для меня крупную партию лучшего на Кубани вина, ждал, пока я деньги найду. Должны были контракт подписать.

— Подписали?

— Нет, послал своего заместителя Резо.

— Камикадзе, если мне память не изменяет? — с усмешкой спросил следователь.

— Изменяет, Петрунин! — заорал Карякин. — Он — Канипадзе! Не доехал он, понял? Не подписал я контракт! Убытки, сплошные убытки! Деньги нашел, все готово, а теперь — с кем подписывать, если Пашу убили, другана моего?! Десять лет вместе! Начальства на заводе нету, деньги лежат, не работают!

Петрунин смотрел на истерику хозяина фирмы «Вперед» с ироничной усмешкой. «Чем он там занимался в Нальчике — не просечешь, но видно — не наш следак, чужой».

— Луговой вышел из ворот, чтобы подписать контракт с вашим заместителем Резо, а он не приехал. Почему?

— Ты на что намекаешь, Петрунин? — еще больше разозлился Карякин. — Ты отвечай за свой базар, понял?

— Отвечу, не сомневайтесь, Василий Авдеевич. Ну и?..

Карякин, громко сопя, достал из ящика два листа ксерокопий, бросил на стол.

— ДТП. Посмотри на время. Резо понял, что не успевает, и вернулся. А какой смысл ехать, если завтра все можно решить спокойно? Посмотри, поспрашивай гаишников, там фамилии есть.

Петрунин взял листы, внимательно посмотрел на них, поднял глаза на Карякина.

— Ты поспрашивай гаишников, они тебе сами скажут, куда поехал Резо, в Левобережную или повернул назад.

— Непременно поспрашиваю, Василий Авдеевич. А сейчас, пожалуйста, оформим расписку о невыезде, нужные бумаги у меня с собой. Вам следует только подписать их.

— Ты на что намекаешь?

— На то, что находитесь под следствием. Да не сомневайтесь, разберемся, лишних хлопот вам не доставим. Алиби у вашего Резо вполне серьезное, но его нужно проверить. Пожалуйста, распишитесь вот здесь и здесь.

Карякин, скрипя зубами, подписал бумаги. Теперь он уже не сомневался, что все это идет от московского бизнесмена. Убрать его и его сучку — все утихомирится, нет против них никаких серьезных улик. И не будет, когда московского козла и его сучку деловую кончат. «Они думают, что и тута все могут? Ошибаются, падлы!»

Одобрительно кивнув, Петрунин сунул бумаги в кожаную папку, встал с кресла, вежливо сказал:

— Понимаете, что это значит, Василий Авдеевич. Без моего разрешения вы не имеете права покидать пределы города Армавира. А в остальном не беспокойтесь, разберемся, накажем виновных, извинимся, если были не правы. Всего вам доброго.

— Да пошел ты, козел! — сказал Карякин, когда дверь за следователем захлопнулась и он не мог услышать его голос.

Проблемы была ясна — москвичи. Без них менты и не чесались. Для них чем больше местных олигархов грохнут, тем лучше. Зависть. А теперь, значит, зашебуршились. Выходит — война.

«Так вот, москвичи, никто вас сюда не звал, не просил вмешиваться, приперлись — пеняйте на себя!»

Карякин быстро набрал номер мобильника Резо.

— Ты как?

— Нормально, остановился у Влада. К Барсукову приехала подмога, джип и «десятка» с двумя бугаями московскими.

— Давай домой, Резо, — сказал Карякин. — Опять-таки домой, понял, да?

— Все понял, — мрачно сказал Резо.

Карякин положил трубку на аппарат. «Давай домой» — означало устранение московской сучки. «Опять-таки домой» — устранение москвича со всеми его родственниками. Шум, конечно, поднимется нешуточный, а он тут ни при чем. Он даже знать не желает ничего о них!

Резо справится, у него в подчинении пять опытных бойцов, а у них есть даже гранатомет «Муха». А потом тихо смоются из Левобережной, растворятся в Плавнинске и других окрестных станицах, на сей момент все продумано. И если спросит Резо такой вот Петрунин: «Где был?» Скажет: «С девушкой был». И девушка скажет: «Он со мной сидел в ресторане». И официант скажет: «Да, сидел с девушкой, даже поругался с ней». И свидетели скажут: «Видели, ругался с девушкой».

Все продумано. Не он объявил войну, ему объявили. А он обязан ответить. Ну и ответит! «Тебе что-то мерещится в Левобережной, московская сучка? Ну так это последнее, что было приятное в твоей жизни!»

Барсуков приветливо улыбнулся секретарше, представился, она тут же вскочила со стула, вежливым жестом показывая, что начальник ждет, хотела дверь открыть, но Барсуков стремительно вошел в кабинет начальника районного УВД. Седой коренастый полковник встал из-за стола, протянул руку.

— Борис Евгеньевич? Очень приятно, так сказать, что известные люди бывают в наших краях. Левенко Вадим Леонидович.

— Взаимно, Вадим Леонидович. Насчет моей известности вы преувеличиваете. Я не артист, не певец, скромный бизнесмен.

Полковник хитро усмехнулся: мол, знаем мы, какой ты скромный!

— Присаживайтесь, Борис Евгеньевич, говорить «садитесь» в этом кабинете не принято.

— Тут и «присаживайтесь» не очень-то весело звучит, — в тон ему ответил Барсуков.