Эммалин тупо уставилась на листок бумаги. Она была не в силах ни дышать, ни говорить, ни даже пошевелиться. Невыносимая боль пронзила ее сердце, разрывая его на части.
Очевидно, женщинам в семействе Карстэрс на роду написано влюбляться не в тех мужчин. Снова письмо. Снова унижение и боль. А ведь ей так хотелось верить, что Райен лучше… В конце концов он оказался таким же, как все мужчины. А она, дуреха, влюбилась в него до безумия.
Райен разбирался у себя на рабочем столе, когда обнаружил среди бумаг конверт со своим именем. Запах фиалок, запах Эммы вдруг проник к нему в ноздри.
Его наполнила радость. Он схватил письмо, вскрыл конверт и вынул бледно-розовый листок бумаги.
Райен резко выругался. Неужели для Эммы это всего лишь праздное любопытство? Но почему?
Он знал ответ. За все то время, что они пропели вместе, Райен достаточно хорошо изучил Эмму. И теперь у него не осталось сомнений, что она старается отдалить его всеми возможными способами. А как же иначе? Ведь он постоянно прикасался к ней, хотя прекрасно понимал: это не то, что ей нужно.
— Ну что ж, теперь это сказано просто и ясно, идиот, — снова выругался Райен. Прикоснуться к ней, заговорить с ней об этом — означает причинить ей новые страдания. Несмотря на деловой тон письма, Райен не сомневался, что ей было непросто, а может быть, даже больно написать его.
А сейчас настала его очередь поберечь ее чувства и избавить от унижения говорить ему снова «нет».
— Я не подойду к тебе, Эмма, — пообещал он. Боль с новой силой пронзила его сердце. Наверное, он первый из Бенедиктов, кому разбили сердце. Но какое это имеет значение? Важно лишь то, что он любит Эммалин и никогда ее не получит.
О боже, эти последние несколько дней превратятся для него в настоящую пытку.
Что-то не так, подумала Эммалин, наблюдая за тем, как Франклин вошел в комнату.
— Эмма, дорогая, — помурлыкал он. — Почему у тебя такой грустный вид? Что-то случилось? — В голосе толстяка сквозила озабоченность, а его взгляд устремился на письмо. Что за жуткое выражение было в глазах Франклина?
Перестань сейчас же, приказала себе Эмма. Неужели ты будешь видеть негодяя в каждом мужчине?