Страсть в живописной технике

Оказывается, что в центре открыли новый парк! И сразу стало понятно, куда перекочевали одиночные детские площадки! Мы проехали мимо зоопарка под куполом, похожим на мыльный пузырь. Он колыхался как живой, но, насколько я знала, позволял сохранять климатические условия, отличные от уличных. Купол не имел дверей, а невероятным образом обтекал людей, проходящих внутрь. И почему-то безумно захотелось походить туда-сюда под ним, чтобы ощутить эти перемены самой! А на выезде из центра мой взгляд надолго прикипел к огромному больничному комплексу, занимавшему несколько кварталов.

Эрик всю поездку сосредоточенно что-то изучал в новом планшете, но стоило нам выехать на побережье, надолго устремил взгляд на Лион.

– Может, порисуем на побережье?

– Я даже не знаю, как рисовать… – замялся киборг, – …подвижную воду.

– Я покажу, – улыбнулась осторожно. – Хотя, сначала, думаю, тебе надо попробовать самому. Чтобы не терять стиль. Мне кажется, ты справишься.

Взгляд киборга азартно блеснул и надолго потерялся в морских далях, а планшет так и остался включенным в его руках. Украдкой глянув на его экран, нахмурилась: он изучал планировку центральных районов города.

Часть 8

Я очень любила появляться на работе у отца, когда время перевалит за полдень. Здание лаборатории было расположено так, что в это время солнечный свет мягко лился в окна, создавая обманчиво-безмятежную атмосферу.

Сканер мерно попискивал, обозначая завершенные этапы диагностики основных показателей, а я сосредоточенно заносила данные в планшет, попутно успевая запускать частичные аналитические процессы и сосредоточенно грызть ноготь в ожидании нового отчета сканера.

– Она всегда грызет ногти? – послышался тихий голос с любимой хрипотцой за спиной.

– Всегда грызла, – ответил другой, явно с улыбкой.

– Странно, не замечал.

– Когда работает, тогда и грызет. Либо печенье.

– Аа… печенье видел… еще карандаши.

Я фыркнула, закатив глаза, а Эрик на кушетке расплылся в смущенной улыбке.

Киборг все же позволил провести ему диагностику, поставив условие, что займусь этим только я. И теперь сосредоточенно наблюдал за моими эмоциями, пытаясь прочитать в них предварительный диагноз.

Выдачу очередной цифры я пропустила, переключившись на свои ногти, и теперь лихорадочно пыталась успеть провести аналитику промежуточных данных.

– Печенье обязательно шоколадное с изюмом и орехами, – продолжал отец сливать Дэйрану «секретные данные», – у нас такие никто не ест, поэтому заказывал в буфет всегда только для нее.

Я удивленно вскинула брови и выпрямилась. Неужели и вправду только для меня заказывал? А мне казалось, он меня вообще не замечал у себя на работе, вечно поглощенный исследованиями.

Обернулась на мужчин у рабочего стола за моей спиной и озадаченно прищурилась.

Дэйран раскинулся в кресле, подперев щеку одной рукой, и не спускал с меня взгляд. Отец сидел за столом ко мне спиной и за разговорами традиционно успевал делать массу всего: на мониторе дублировались показатели сканера Эрика, тут же висели мои промежуточные отчеты, и еще пять сторонних процессов функционирования различного оборудования в других лабораториях.

– Расскажи про людей, подобных Дэйрану, – сощурилась на монитор. Сканер как раз запустил самый длительный процесс по аналитике работы имплантов. – Почему Райан их так боится, что наводнил дом охраной вчера, когда вы приехали меня забирать?

Дэйран с отцом переглянулись.

– Доктор Грин, – улыбнулся мой телохранитель, – думаю, это она в вас пошла.

– Угу, – кивнул отец, – и что мне с тобой такой делать?

Он тяжело вздохнул и продолжил:

– С этими людьми все вышло непросто. И неправильно. Правительству не стоило начинать эту программу.

– Ты не хотел ее начинать? – уточнила я.

Сложно было поверить, что отец не стал бы продолжать столь успешный проект.

– Я же говорил утром, что меня обязали, – он устало потер лицо и откинулся на стуле, поворачиваясь ко мне. – После того, как Дэйран исчез, начались вопросы. Военные стали разбираться, как так вышло, что человек оказался способным на побег в случае, где побег был просто невозможен. Ну и… вся моя работа вскрылась.

– Они тебя шантажировали?

– Меня нечем было шантажировать! – отрицательно мотнул головой отец. – Но результаты их впечатлили больше. Ты бы видела, что тут творилось!

Он обвел глазами помещение и тяжело вздохнул. А меня впервые неприятно кольнула мысль о том, что ему я тогда была не менее нужна, чем Кристу.

– Сколько людей ты… сделал по этой программе? – спросила я, бросая неуверенный взгляд на Дэйрана.

Он продолжал сидеть ко мне боком, глядя на отца, но я не была уверена, слушал ли он сейчас его или очередной отчет в клипсе.

– Восемь.

Не могла не заметить, сколь тяжело прозвучал этот ответ.

– Без Дэйрана, – чуть потеплел голос отца. – Его я не считаю… он не такой.

Технический процесс внедрения имплантов живому человеку был мне не знаком, и я вдруг поняла, что и не хочу его знать!

Создание киборга – процесс с «нуля», а внедрение кибернетических технологий в живого человека – это всегда непредсказуемый результат, ведь исходники слишком различны.