Страсть по объявлению

— Так пить очень долго. Ваш завтрак остынет. Алессандро, покажи ей, как можно пить прямо из пакета.

— Из пакета? — неуверенно переспросила Элви. Она видела, что Виктор выставил на стол омлет и оладьи, а теперь выкладывал на блюдо жареный бекон.

— Вы не знаете, как пьют из пакета? — удивился Харпер, который подал на стол тосты.

— У Элви не было наставника, поэтому она не обучена... ничему, — ответил за нее Виктор.

Она почувствовала, что заливается краской, когда мужчины, как один, повернулись к ней и посмотрели на нее с ужасом, смешанным с жалостью. Так, словно ее юбка сзади задралась до трусов.

— Вы вчера уже говорили об этом, но я представить не мог, что ее даже не научили кормиться. — Эдвард подошел, забрал у нее пакет, опередив Алессандро, и приказал: — Откройте рот.

Элви перехватила взгляды мужчин, явно недовольных тем, что Эдвард взял на себя обязанности учителя, и вздрогнула, когда он резким движением насадил пакет на ее клыки.

Инстинктивно ей захотелось спросить, зачем это, но с пакетом во рту не очень-то поговоришь. Эдвард взял ее за руку и решительно сказал:

— Не надо говорить. Это займет секунду.

Элви ждала, пока пакет опустеет, удивляясь, что Эдвард, оказывается, не шутил. Тут он сдернул пакет с клыков.

— Невероятно, — только и сказала она, когда он выбросил пустой пакет в мусор.

— Намного быстрее, чем пить из стакана, верно? — Алессандро взял ее за локоть и подвел к столу.

— Намного, — согласилась Элви и улыбнулась. Потом сосредоточилась на завтраке, который уже стоял перед ней на столе. От количества еды у нее глаза полезли на лоб. Они, наверное, пустили в дело все три упаковки бекона, которые она купила. Харпер явно порезал на тосты целую буханку хлеба, а Виктор сделал омлет из двух коробок яиц и круга замороженной колбасы. Судя по всему, мужчины весьма проголодались.

— Вот, пожалуйста. — Виктор положил ей на тарелку омлет. Получилась солидная горка. Элви только таращила глаза, когда поверх омлета Харпер тут же выложил бекон.

— Тосты? — Алессандро предал ей блюдо с горячим хлебом.

Эдвард не остался в стороне — он налил в ее стакан свежевыжатый апельсиновый сок.

Уф! Если так проявляется их ухаживание, тогда к этому надо привыкнуть, подумала Элви и, взяв кусочек тоста, тихо поблагодарила. Она не съест все это полностью, но с удовольствием попытается.

— Я так понимаю, что вы снова едите, — удивилась она, увидев, как мужчины уселись вокруг стола и принялись раскладывать еду по тарелкам. — Вам снова не скучно есть, да?

Во внезапно возникшей за столом тишине Элви перевела взгляд со своей вилки с нанизанным куском омлета на мужчин. Те молча смотрели друг на друга.

— Что? — поинтересовалась она. — Я спросила что-нибудь не то?

— Нет, все то. — Их ответ снова прозвучал стерео.

Потом Виктор и Харпер с озабоченными лицами уткнулись в свои тарелки. Алессандро с любопытством смотрел на своих компаньонов, а Эдвард, судя по выражению лица, что-то вычислял в уме. Все выглядело жутко странно, и Элви никак не могла понять, в чем причина подобной реакции.

Какое-то время компания насыщалась в тишине. Тогда Элви решила применить другую уловку. Она повернулась к Алессандро и с любопытством произнесла:

— Прошлой ночью вы сказали, что не ели пятьдесят лет.

— Да, — подтвердил он.

— Ди-Джей единственный из нас, кто по молодости лет пока еще ест, — смущенно добавил Виктор, но потом продолжил более уверенно: — Боюсь, остальным в силу возраста уже скучно отдавать дань еде.

— Скучно и неинтересно в силу возраста? — как эхо повторила Элви, вглядываясь в их лица.

— Через век или два большинству бессмертных сам процесс еды становится неинтересным, и они начинают избегать его, если только этого не требуют какие-нибудь особые обстоятельства, — объяснил Харпер.

— Век или два? — ахнула Элви, но у нее было неопределенное ощущение, что она уже слышала что-то подобное. Вполне вероятно, прошлой ночью, или по дороге в супермаркет, или во время покупок. Все, что говорили тогда, пролетело мимо ушей, ибо в тот момент ее разум был поглощен лишь едой. — Так сколько вам лет?

Все вопросительно посмотрели на Виктора. Когда тот пожал плечами, Эдвард откашлялся, чтобы она обратила на него внимание.

— Я родился в 1004 году.

Элви затаила дыхание. Пока она переваривала услышанное, к ней наклонился Харпер и доверительно произнес:

— А я в 1282-м.

— Что касается меня, то мой год рождения — 1794-й, — объявил Алессандро. Когда Элви уставилась на него, он добавил: — Я здесь самый юный.

— Юный? — едва слышно пробормотала она. Комната вдруг поплыла перед глазами. Наверное, у нее просто закружилась голова.

— Вообще-то самый молодой из нас Ди-Джей. Ему немногим больше ста лет, — поправил его Эдвард.

— Ну да, — пожал плечами Алессандро. — Но его же здесь сейчас нет.

— Твоя правда, — уступил Эдвард и совершенно неожиданно, как снег на голову, объявил: — А вот Виктор самый старый.

Комната перестала вертеться, и, повернувшись к англичанину, Элви с ужасом спросила:

— Старше, чем вы?

Выражение ее лица позабавило Эдварда, и он кивнул.