Страсть Клеопатры

Она ринулась вниз по лестнице, юркнула между людских ног и бросилась к открытой двери. «Фрагменты» не преследовали ее. Как и Сакнос.

Для них Бастет была всего лишь бродячей кошкой, которую потревожили в ее тайном убежище. Возможно, потом они задумаются, почему эта кошка по собственной воле так близко подобралась к бешеным собакам, но пока что это давало ей время на то, чтобы ускользнуть отсюда. Она молнией пронеслась через лужайку и взмыла на каменную стену.

Впереди она уже увидела укрывшийся в тени ландоле, когда вдруг, словно из ниоткуда, рядом возник Актаму и подхватил ее на руки.

Как только Бектатен увидела глазами кошки себя, она тут же потянулась за носовым платком. Осязания были такие, словно она все делает в темноте, но она уже несколько раз репетировала это движение сегодня вечером. Затем она тщательно стерла пыльцу со своего лица. И постепенно связь с животным стала слабеть.

Еще пару минут она воспринимала движущуюся машину, как кошка, но потом начали возвращаться ее собственные ощущения: она почувствовал свои ноги, прикосновение рубашки к коже, тяжесть шелковой накидки, прикрывавшей ее плечи и руки.

Задумчиво глядя в спины сидящих впереди мужчин, уже полностью придя в себя, Бектатен сказала своим спутникам:

– Похоже, нам с вами необходимо будет посетить одно мероприятие.

21

Поместье Резерфордов

Алекс Саварелл шел за своей матерью по каменным ступеням лестницы, ведущей к просторной западной лужайке поместья Резерфордов.

Эдит Саварелл, графиня Резерфорд, ростом практически не уступала сыну; ее тронутые серебром волосы нравились Алексу сейчас почти так же, как и в те времена, когда они были еще белокурыми. Глядя на нее, элегантно одетую в мягкий приталенный жакет и узкую юбку, с аккуратной прической, ему казалось, что в ней все еще живет ее былая красота, не страшащаяся времени.

Слухи о приближающейся помолвке Джулии с Рамзи расползлись по всему Лондону. Об этом уже дважды писали газеты в светской хронике. Торжество собиралась посетить одна известная американская писательница и целый ряд прочих светил в области литературы и искусства. Пройдет еще несколько дней, и на этой земле соберутся представители самых зажиточных семейств Британии.

При подготовке к этому празднику поместье, долгое время лежавшее тяжким бременем на всей семье, было основательно отремонтировано и отреставрировано – все благодаря нескончаемому потоку денежных переводов из-за границы от Эллиота и ожившему энтузиазму Эдит. Их пришедшая в упадок родовая недвижимость возродилась, и теперь Эдит, шедшая впереди Алекса, объясняла ему, как все будет выглядеть, широкими жестами показывая, где должны располагаться тенты, столы и стулья для гостей.

За последние несколько недель садовникам удалось аккуратно подстричь живые изгороди, окружавшие западную лужайку со всех сторон. Они удалили вьющиеся растения, которые за последние несколько лет оплели деревья сада. Непосредственно в доме паркетные полы были натерты воском и отполированы, гобелены – вычищены, а через огромные окна, сияющие безукоризненной чистотой, открывался прекрасный вид на зеленые холмы деревенского пейзажа. Унылые обои викторианской эпохи в гостиной были заменены новыми, современными, предложенными известным декоратором Уильямом Моррисом, отчего складывалось впечатление, что сочная зелень с улицы ворвалась внутрь и была укрощена и облагорожена с помощью элегантной обстановки.

Эдит, красивая американка с сильным характером, унаследовавшая большое состояние, была идеальной парой для отца Алекса, человека, склонного к долгим путешествиям и «приступам затворничества», как она сама когда-то выразилась. Эдит никогда не жаловалась на финансовые проблемы семьи, много лет назад поглотившие все ее наследство, умудряясь вести хозяйство доступными способами и находя должные оправдания поведению Эллиота, порой весьма эксцентричному.

Женщина с более значительными эмоциональными потребностями просто не смогла бы этого вынести, думал Алекс. Он был бесконечно рад видеть свою мать столь безудержно счастливой. Хотя он плохо разбирался в нюансах женских аксессуаров и одежды, ему было понятно, что эти жакет с юбкой – дорогие и модные (нужно сказать, что ее гардероб сейчас был забит подобными нарядами), а это жемчужное ожерелье на ней до этого долгие годы пролежало в банке в качестве гарантии обеспечения долгов, которые теперь были все погашены. На его мать все эти хлопоты действовали благотворно. Она этого заслуживала. Она заслуживала того, чтобы гордиться собой, и ее переполняли планы различных светских мероприятий, среди которых прием по поводу помолвки Джулии, безусловно, был лишь началом.