Страсть Клеопатры

– Так что вы должны быть благодарны мне, – с нажимом сказал он.

– Тогда назовите мне свое имя, чтобы моя благодарность могла быть направлена по адресу должным образом, – как можно мягче попросила она.

– Сакнос, – ответил тот. – А вы – Клеопатра, последняя царица Египта. Подруга Джулии Стратфорд и ее возлюбленного, загадочного египтолога Реджиналда Рамзи.

Он явно высмеивал имя, которым Рамзес пользовался сейчас. И этим подталкивал ее признаться, что она знала, кем этот человек был на самом деле. Но она на эту провокацию не поддалась.

– Сакнос, – задумчиво сказала она. – Откуда же пришло такое необычное имя?

– Из истории, разумеется. Из прошлого.

– А откуда вы родом?

Он тщательно обдумывал свой ответ.

– Я из страны, которая существовала, когда все земли были единым целым, – наконец произнес он.

– Вы говорите о временах, когда суша еще не разделилась на континенты? – уточнила она.

– Вы обучались современным наукам?

– Просто много читаю на разных языках.

– А еще вы много говорите. Или говорили, когда были царицей.

– Я больше не царица.

– Вы будете царицей всегда, – сказал Сакнос почти отеческим тоном, как будто такие вопросы, как, например, понятие незыблемости высших царских титулов, были для него намного важнее, чем ставки в их теперешней своеобразной дуэли. – Точно так же, как я вечно буду носить титул, который носил в своем родном царстве. Бремя, которое мы взвалили себе на плечи, наши взгляды и наши мечты – все это отныне всегда будет формировать наши бессмертные жизни.

– Не хотите же вы сказать, что были царем триста миллионов лет тому назад, когда вся суша на земле была единым целым?

– Вы восприняли мои слова о единстве слишком буквально, сведя это к единству континентов. А я говорил о царстве, которое объединяло значительную часть мира благодаря действующим соглашениям, торговле и обмену знаниями. И было это не триста миллионов лет тому назад. К тому же я был там не царем, а первым министром.

– Как давно это было?

– По сегодняшним понятиям, это время соответствует восьмому-девятому тысячелетию до Рождества Христова.

Она бросила на него ошеломленный взгляд.

– Шактану, – наконец прошептала она.

– Вы считаете это мифом?

– Это и есть миф.

– Вы заявляете мне это с уверенностью, которую можно оправдать лишь вашим высокомерием.

– Вы хотите, чтобы я была вам благодарна за перенесенные мною унижения, потому что этим вы спасли меня от случайного отравления смертельным ядом? Да это вы самый настоящий специалист в области высокомерия, Сакнос! Первый министр Шактану.

– Унижения? Вы отказывались назвать мне свое имя.

– Я стала вашей пленницей.

– Вы сами попали в нашу ловушку. И меня до сих пор терзает любопытство, каким образом это произошло и почему. Что связывает вас, Клеопатру, с Рамзесом Великим? Может быть, вас привели к нему слухи о загадочном египтологе, как это произошло, например, со мной? Как вышло, что появление мистера Рамзи в современном мире вызвало у вас такой всплеск интереса, тогда как до сегодняшнего дня вы пребывали в тени? Возможно, вас кто-то пробудил? Кто искупал вас в солнечном свете, так чтобы вы вновь могли ступать по этой земле? Кто сказал вам, что ваш бывший любовник восстал из небытия?

А может, Рамзес вовсе не такой? Может, он просто ваш старинный соперник, враг на войне. До меня доходили слухи, что вы в свое время не ладили с великим царем Иродом. Конечно, в современной истории его помнят по гораздо более серьезным преступлениям, чем планирование вашего убийства.

– Рамзес значил для меня гораздо больше, чем все, что вы только что перечислили, – сказала Клеопатра.

– Значил, – подчеркнул Сакнос. – А что значит теперь?

Этот допрос похуже, чем травля собаками, подумала она, и гораздо унизительней попыток узнать ее настоящее имя. Признаться в своих сложных чувствах по отношению к Рамзесу перед этим страшным человеком? Но какие у нее есть варианты? Каким еще образом она могла увести этот разговор в сторону от ее странного воскрешения и его пагубных последствий? Ей крайне тяжело было раскрыться перед Джулией Стратфорд, а перед этим омерзительным человеком, этим жестоким бессердечным бессмертным – просто невозможно.

– Рамзес был моим советником и наставником в самые мрачные годы моего правления, – ответила Клеопатра. – Он был носителем мудрости, накопленной за столетия. И использовал эту свою мудрость, чтобы помогать мне. В моей борьбе против моих братьев и сестер, в борьбе против Рима. А также для установления союза с Римом, когда это стало возможным.

Она чувствовала, что теперь попала в еще одну ловушку. Если Сакнос будет продолжать расспрашивать ее, она не сможет отвечать на конкретные вопросы, не показав ему, с какой скоростью ее покидают воспоминания о ее далеком прошлом.

– Но ведь Рамзес принес с собой не только воспоминания, не правда ли? – спросил Сакнос.

Глаза их встретились.

– У Рамзеса есть чистый эликсир, – уточнил он. – Сила этого снадобья, его власть. Названия его ингредиентов. Его точная формула.