Страсть Клеопатры

Наступило напряженное молчание, во время которого Рамзес взял со стола один из кинжалов в ножнах за рукоятку и взвесил его на ладони. Когда Джулия проделала то же самое, он едва не поддался невольному порыву остановить ее. Словно почувствовав это, она бросила на него быстрый взгляд, в котором угадывался вызов – станет ли он запрещать ей участвовать в этой непростой миссии? Он не осмелился на это, однако не смог сдержать улыбки при виде этой ее демонстрации силы и пренебрежения опасностью; при этом она так напряженно сжала свои сочные губы, что ему внезапно захотелось их поцеловать, хотя момент для этого был совсем неудачный: этот поцелуй мог быть воспринят ею как знак того, что он не принимает ее решимость всерьез.

Бектатен и Энамон внимательно следили за действиями влюбленной пары, как бы оценивая, хватит ли у каждого из них сил на то, что предстояло им впереди.

– Поскольку я обеспечиваю вашу экспедицию оружием, – начала царица, – я имею право выставить свои условия его применения.

Рамзес положил кинжал обратно на стол:

– А если мы с этими условиями не согласимся, вы отберете у нас оружие?

Она проигнорировала его вопрос.

– Вы доставите Клеопатру сюда, чтобы мы могли удерживать ее у себя, пока не выясним истинную природу ее нынешнего состояния, а также природу того существа, в которое она превращается, и то, как все это влияет на нашу новую подругу, Сибил Паркер. Вы не должны уничтожать Клеопатру с помощью того, что я вам даю. Вы должны ликвидировать только ее похитителей и всех, кто станет на вашем пути. Как я уже говорила тебе, Рамзес, убив Клеопатру, ты подвергнешь Сибил великой опасности. И я не позволю тебе этого сделать.

Рамзес вопросительно взглянул на Джулию, и та согласно кивнула.

– С этим мы согласны. Ваше второе условие?

– Вы приведете ко мне Сакноса.

Поначалу было трудно определить источник удушающей ненависти, которая вдруг наполнила атмосферу в комнате. Но в наступившей тишине стало понятно, что это чувство источал Энамон – он тяжело и учащенно дышал, и злобное напряжение, идущее от него волнами, ощущалось едва ли не физически. На последний приказ царицы он отреагировал шумным вздохом. Это было первым открытым проявлением эмоций, которое Рамзес заметил со стороны этого человека, а это предполагало, что он был не просто слугой своей хозяйки, а ее полноправным компаньоном. Может быть, раны, которые Сакнос нанес ему, были столь же глубоки, как и раны его царицы?

Бектатен молча оглянулась на Энамона; лицо ее выражало холодную решимость, и только в глазах угадывалась боль.

– Вы считаете это разумным? – спросил Рамзес.

– Разумным? – переспросила она, переводя взгляд со своего слуги на Рамзеса.

– Сакнос ищет чистый эликсир и всегда искал. А вы хотите привести его сюда, прямо к эликсиру?

– Здесь у меня только его ингредиенты, которые хранятся среди множества других. Я не смешивала их, и он не содержится у меня в готовом виде. Попади он не в те руки…

– Не попадет, – отрезал Энамон низким рокочущим голосом. Тон его удивил даже Бектатен: в нем слышалась не только готовность защищать эликсир, но даже упрек в ее сторону.

– Если даже он каким-то образом обнаружит мой сад, – осторожно начала Бектатен, и по тону ее стало понятно, что ее спокойное объяснение – единственная уступка, на которую она пошла, чтобы подавить страх и злость своего слуги, вызванные ее приказом, – то ему придется снова столкнуться с той же проблемой: какие составляющие и в каких пропорциях смешивать.

Наступила еще одна напряженная пауза.

Бектатен по очереди смотрела на них, словно предоставляя им возможность бросить ей вызов.

Но никто такой возможностью не воспользовался.

Вместо этого Энамон просто потупил взгляд – самый изящный жест покорности, какой Рамзесу доводилось видеть, – а Джулия вновь взялась за рукоятку одного из кинжалов.

– Так вы согласны на мои условия? – наконец нарушила молчание Бектатен.

Рамзес уже приготовился кивнуть, но Джулия опередила его:

– Сначала я должна вас кое о чем спросить.

– Спрашивайте.

– Почему вы не отравили Сакноса до сих пор?

От этого вопроса царица вздрогнула, как от удара; Рамзес еще не видел ее такой. Она повернулась к своему шкафу из красного дерева, и он подумал, что она хочет достать оттуда свиток или табличку с какой-то древней историей, которая поможет ей ответить Джулии. Но нет, ничего подобного не произошло. Было похоже, что ей просто необходимо взять себя в руки под их пристальными вопрошающим взглядами.

– Он – это все, что соединяет меня с моим прошлым, – в конце концов ответила она. – Все, что связывает меня с тем, кем я была когда-то. Если мне придется его уничтожить, этот грех потом будет вечно преследовать меня.

– Я буду связывать вас с тем, кем вы были, – подал голос Энамон. – И Актаму тоже будет для вас такой связью. Мы уже освободили вас, чтобы вы стали такой, какая есть.

– Да, я знаю, и я вечно благодарна вам за это, – сказала Бектатен. – Но Сакнос держал в руках вторую половину моего царства. Если он исчезнет навеки, с ним исчезнет и все, что осталось от Шактану.