Страсть

Предвестник выплюнул Люси в знойный летний день. Под ее ногами земля была пересохшей, вся в трещинах и в бурых, высохших травинках. Небо было бесплодно синее, ни одного облака, обещающего дождь. Даже ветер казался пересохшим.

Она стояла в центре плоского поля, ограниченного с трех сторон странной, высокой стеной. С этого расстояния это выглядело немного как мозаика, выполненная из гигантских бус. Они были неправильной формы, точно не сферической, по цвету начиная от цвета слоновой кости до светло-коричневого. Тут и там между бусинами были крошечные трещины, впускающие свет с другой стороны.

Кроме того, полдюжины стервятников каркали, устремляляясь в беспорядочных кругах, больше вокруг никого не было. Ветер с жаром дул в ее волосы, и пахло, как… она не могла вспомнить запах, но в нем чувствовался металл, почти ржавчина.

Тяжелый наряд, который она носила еще с бала в Версале, пропитался потом. Воняло дымом погони и потоотделениями каждый раз, когда она вдыхала. Надо было от этого избавится. Она сделала попытку дотянутся до шнурков и пуговиц. Она могла бы воспользоватся помощью даже маленького камешка.

Где Билл? Он всегда исчезает. Иногда у Люси было чувство, что горгулья имеет и свои собственные планы, и что она шагала вперед в соответствии с его расписанием.

Она боролась с платьем, разрывая зеленый шнурок вокруг воротника, расцепляя крючки во время ходьбы. К счастью, никого не было рядом, чтобы это увидеть. Наконец она опустилась на колени и затряслась, освобождаясь и снимая юбки через голову.

Когда она села на корточки в ее тонкой хлопчатобумажной рубахе, Люси натолкнуло на мысль о том, как исчерпана она была. Сколько времени прошло с тех пор, как она спала? Она спотыкалась, двигаясь к тени от стены, её ноги шуршали по хрупкой траве, она подумала, что возможно могла бы прилечь и закрыть глаза.

Ее веки затрепетали, так хочется спать.

Затем они распахнулись. По ее коже пробежали мурашки.

Головы.

Люси наконец поняла из чего была сделана стена. Забор цвета кости, так невинно выглядищий издалека, был связанными между собой кольями с нанизанными на них человеческими головами.

Она подавила крик. Вдруг она смогла узнать запах принесенный ветром — это был запах гнили и пролитой крови, загнивающей плоти.

В нижней части частокола были выгоревшие на солнце черепа, белые и чистые от ветра и солнца. Вверху черепа выглядели свежее. Это было ясно по ним: по толстым гривам черных волос, коже, в основном нетронутой. Но черепа в среднем были где-то между человеком и чудовищем: потертая кожа отгибалась, показывая засохшую коричневую кровь на кости. Лица были искажены тем, что можно было бы назвать ужасом или яростью.

Люси, шатаясь, пошла, надеясь на глоток воздуха, который не воняет гнилью, но не нашла его.

— Это не столь ужасно, как выглядит.

Она обернулась в ужасе. Но это был только Билл.

— Где ты был? Где мы находимся?

— На самом деле это большая честь получить здесь место, — сказал он, идя рядом с нижним рядом. Он посмотрел одной голове в глаза. — Все эти невинные агнцы попадают прямо на Небеса. Всего лишь то, о чем мечтают верующие.

— Почему ты оставил меня здесь с этими…

— Ай, ладно. Они не будут кусаться. — он посмотрел на нее искоса. — Что ты сделала со своей одеждой?

Люси пожала плечами. — Жарко.

Он протяжно вздохнул. — Теперь спроси меня, где я был. И на сей раз попытайся не допустить осуждения в своем голосе.

Её рот скривился. Было что то схематичное в случайных исчезновениях Билла. Но он стоял там сейчас, с его коготками, аккуратно спрятанными за спиной, даря ей невинную улыбку. Она вздохнула. — Где ты был?

— Шоппинг! — Билл радостно раскрыл свои крылья, показывая светло-коричневую юбку с запахом, висящую на одном крыле, и короткую тунику, соответственно, висящую на другом. — И… смертельный удар! — сказал он, вытаскивая из-за спины короткое белое ожерелье. Кость.

Она взяла тунику и юбку, но отмахнулась от ожерелья. Она видела достаточно костей. — Нет, спасибо.

— Ты хочешь не выделяться? Тогда ты должна это носить.

Превозмогая отвращение, она обмотала этим свою голову. Отполированные кости были натянуты вдоль некоторого волокна. Ожерелье было длинным и тяжелым, но Люс напустила довольный вид.

— И я думаю, это — он дал ей окрашенную металлическую ленту — пойдет к твоим волосам.

— Где ты взял все эти вещи? — спросила она.

— Это твое. Я имею в виду, это не твое — Люсинды Прайс, но это твое в большом космическом смысле. Это принадлежит тебе, это часть этой жизни — жизни Икс Куэт.

— Икс кого?

— Икс Куэт. Твое имя в этой жизни, означающее "маленькая змея". — Билл наблюдал, как изменялось её лицо. — Это было ласковое обращение в культуре Майя. Вроде.

— Это то же самое, что и твоя голова, насаженная на палку — честь?

Билл закатил каменные глаза. — Хватит быть этноцентричной. Это означает, что мышление твоей собственной культуры является высокомерным по отношению к другим культурам.