Страсть

Собрание длилось до трех часов ночи. В конце концов подавляющим числом голосов было принято решение: студентку Быстрицкую из комсомола исключить и просить дирекцию об исключении ее из института. Когда она вернулась к себе домой, ее душа была опустошена, жить не хотелось. Весь остаток ночи Элина пролежала в кровати, не смыкая глаз…

Из института ее так и не исключили, посчитав, видимо, что одного наказания вполне достаточно. Однако большинство ее однокурсников считали это несправедливым решением и практически прекратили с ней всякое общение. Слава богу, что среди преподавателей нашлись люди, которые встали на ее сторону. Один из них – Иван Иванович Чабаненко – даже предупредил студентов, что если кто-нибудь при нем напомнит Быстрицкой о происшедшем, то тут же вылетит из института. Именно эта поддержка удержала Быстрицкую от рокового шага – самоубийства.

Через несколько месяцев Быстрицкая сдала выпускные экзамены и стала ждать распределения. При ином развитии ситуации ее могло ожидать хорошее будущее – например, труппа самого популярного в республике Киевского театра имени И. Франко. Однако после всего случившегося ожидать такого исхода не приходилось. И действительно – Быстрицкую распределили в Херсонский драматический театр. Забирать студен-тов приехал лично главный режиссер театра Павел Морозенко. При этом повел он себя так, словно был султаном, набирающим девушек для своего гарема. Увидев красавицу Быстрицкую, он с ходу назначил ей свидание у ресторана «Спорт» в семь часов вечера. Будь он помоложе, наверняка не избежал бы участи тех трех студентов, которые испытали на себе силу оплеух Быстрицкой. Ему же она ответила коротко, как отрезала: «Я никуда не приду!» – «Ну смотри, тебе у меня работать», – пригрозил он ей. Утром следующего дня Быстрицкая отправилась в Министерство образования и потребовала отправить ее куда угодно, но только не в Херсон. «Почему?» – удивились тамошние чиновники. Сказать правду Быстрицкая не решилась, поэтому в просьбе ей отказали. И тогда она приняла решение вообще уехать из республики. На ее счастье, в те дни в Киеве гастролировал Театр имени Моссовета, и его главреж – Юрий Завадский – согласился взять Быстрицкую в свою труппу. Но в дело снова вмешались интриги. Когда однокурсники Элины узнали, как ей подфартило, они накатали Завадскому «телегу», где рассказали о «скверном» характере девушки и сообщили, будто бы она хвастала, что станет любовницей главного режиссера. В итоге Завадский Быстрицкой отказал.

Из-за своего принципиального характера Быстрицкая часто не ладила и со своими партнерами по съемочной площадке. Так, например, было в 1954 году, когда актриса снималась в картине «Неоконченная повесть». Сюжет фильма был достаточно непритязателен. Талантливого кораблестроителя Ершова (Сергей Бондарчук) паралич ног приковал к постели. Навещать его каждое утро приходит участковый врач Елизавета Максимовна (Элина Быстрицкая). Постепенно между ними возникает любовь.

Работа над этой ролью вызывала у Быстрицкой противоречивые чувства. С одной стороны, ей доставляло огромное удовольствие работать под началом такого режиссера, как Фридрих Эрмлер, а с другой стороны, она испытывала откровенную неприязнь к человеку, который играл ее любимого, – Сергею Бондарчуку. Причем эта неприязнь имела давние корни. Оказывается, еще в 1950 году, когда Быстрицкая снималась в крошечной роли в картине «Тарас Шевченко», Бондарчук (он играл главную роль) повел себя бестактно по отношению к ней, унизив ее в присутствии членов съемочного коллектива (дело было в очереди в буфет). Быстрицкая ему этого не простила. И теперь, когда они вновь встретились на съемочной площадке, их неприязнь друг к другу вспыхнула с новой силой. Дело дошло до того, что Бондарчук однажды не сдержался и незадолго до начала очередной сцены вновь оскорбил свою партнершу. Она расплакалась и заявила, что отказывается от дальнейших съемок. Эрмлер бросился ее успокаивать, но все было бесполезно. Тогда режиссер пообещал Быстрицкой, что будет снимать ее крупным планом отдельно, без присутствия партнера. На том и порешили.