Страсть

Когда мы решили пожениться, это не понравилось лишь моей сестре, ведь он был старше меня на девятнадцать лет (в 62-м Крючкову был 51 год. – Ф. Р.). А мама мне доверяла, она всегда считала меня достаточно серьезным человеком. Брат любил Крючкова просто как актера. При первой же встрече все мои родные были им очарованы. Он излучал столько обаяния, что разница в возрасте абсолютно не чувствовалась…

У Николая была однокомнатная квартира на первом этаже, у меня – своя комната. Мы съехались, когда поженились…»

Вскоре у них родилась девочка, которую назвали редким именем Эльвира.

О том, каким Крючков был в повседневной жизни, рассказывает его жена Лидия Крючкова:

«Он всегда считал, что на рынок и обратно я должна ездить только на машине, а не на троллейбусе. Я могла пригласить кого-то помочь убрать в квартире, постирать белье. Он всегда говорил, что если мне тяжело, то надо нанять кого-то. Всегда спрашивал, в чем я нуждаюсь. Однажды случился смешной эпизод. На вопрос Николая Афанасьевича, что мне требуется, я ответила, что, мол, уж об этом-то я его точно не попрошу. Он: «Почему?» – «Да хлеб мне нужен». Он: «Принесу». Я удивилась: «Что, ты сам в булочную пойдешь?» Муж: «Почему? Я сейчас приду в театр, любого молодого актера попрошу, и он мне хоть десять батонов принесет».

По магазинам он не ходил. Когда заказы давали, всегда их домой приносил. Холодильник он не открыл ни разу, чайник тоже ни разу не поставил. Но зато и не предъявлял никаких претензий. Если меня нет, то он лучше подождет. И на все у него был один ответ: «Не имеет значения». Нет обеда – будет спокойно смотреть телевизор или читать газету, то есть ждать меня…

Любимым хобби для него было дарить мне часы. Я обеспечила его часами всех своих родственников и подруг. Свои тоже менял без конца. Стоило кому-то сказать: «Какие у вас хорошие часы!» – как он тут же снимал их с руки и протягивал собеседнику. Однажды подарил даже золотые часы с браслетом. Самые ценные подарки он всегда делал просто так, без всякого повода…

До меня личная жизнь у Николая Афанасьевича не складывалась. Трижды был женат и каждый раз – неудачно. А ведь ему немного было надо! Он просто хотел каждый раз возвращаться туда, откуда ушел. Знать, что его ждут, что ничего не изменилось… Например, на банкетах он ничего не ел. Посидит немного, чаю попьет – и быстрее домой. А дома сразу садился за стол и говорил: «Ну, мать, а теперь покушаем!» Очень домашнюю пищу любил…»

Из всех детей Крючкова больше всего забот доставлял ему сын Николай (от брака с Аллой Парфаньяк). Дело в том, что в середине 60-х парень стал диссидентом и, поссорившись на этой почве с матерью, стал жить отдельно (в 1962 году родители купили ему кооперативную квартиру). В феврале 1974 года, когда из страны выслали Солженицына, Николай написал гневное письмо Брежневу, после чего его упрятали в психушку. Правда, примерно через месяц отпустили, рассчитывая, что он возьмется за ум. Но… Николай продолжал в том же духе. Летом 1974 года, перед самым приездом в Москву президента США Ричарда Никсона, Крючкова-младшего снова упекли в психушку, опасаясь, что он может учудить что-нибудь экстраординарное. В последующие годы сын Крючкова имел еще несколько конфликтов с властями, и каждый раз эти инциденты стоили его родителям новых седых волос. Так, в 1989 году он в очередной раз отказался от гражданства СССР, за что его снова поставили на психиатрический учет. Но три года спустя он все же уехал в Германию.

Рассказывает Алла Парфаньяк: «Сын Николай – моя беда и боль. Я не знаю, что с ним делать. Не хочется говорить, что с ним не все в порядке, но он… очень странный. Я не раз говорила ему: «Коля, я дам тебе столько денег, сколько нужно. Несмотря на наши грошовые зарплаты, я выкручусь и помогу тебе». Но он всегда говорит, что ему ничего не надо. Слава богу, я нашла пути, чтобы помогать его 22-летнему сыну (моему внуку Игорю), который остался в Германии. Подбрасываю время от времени денег. Но разве в этом дело? Не приведи Господь Бог кому-нибудь таких детей…»

Однако вернемся к Крючкову-старшему.

Всю свою жизнь актер был заядлым рыболовом (впервые взял удочку в руки в 6 лет), однако в последние месяцы перед смертью он почти не вставал с постели. Поэтому в их дачном поселке Икша за него рыбачила его жена Лидия Николаевна, а он, когда мог, просто сидел рядом с ней. Много говорить он уже не мог, от постоянного курения в горле у него развилась опухоль. Пить, правда, он бросил еще в 1970 году – раз и навсегда.

О последних днях своего мужа вспоминает Лидия Крючкова: «Месяц он провел в больнице: температура поднялась и никак не падала. Я приходила к нему каждый день: мы шутили, даже пели… В последнюю неделю он начал днем засыпать на полчасика. Я его будила, а он говорил: «Ты мне не мешай. Я ухожу в другую жизнь». Когда он просыпался, я его спрашивала: «Как там, в другой жизни?» Он отвечал: «Не приняли. Сказали – рано». В свой последний день он был веселым. Когда я уходила, он сказал мне вслед: «Мать, я люблю тебя». Это были его последние слова…»