Страсть

Спустя какое-то время Кристалинская вышла замуж за скульптора Эдуарда Барклая (в Москве он был известен своими мемориальными досками, установленными на домах, где жили разные знаменитости). Певица и скульптор познакомились в доме знаменитого врача А. Вишневского, куда их пригласили на званый ужин. Волею хозяйки дома Кристалинская и Барклай были посажены рядом друг с другом, и весь вечер скульптор очень вежливо ухаживал за певицей. Потом проводил до дома на такси. Спустя пару месяцев Кристалинская переехала к Барклаю в его однокомнатную квартиру на Велозаводской улице. А еще через полтора года они переехали в кооперативную квартиру на проспекте Мира, рядом с метро «Щербаковская». А. Гиммерверт пишет:

«Эдуард Максимович, человек необычайно отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь даже человеку малознакомому, о Майе заботился особо. Он тщательно следил за приемом Майей препаратов, назначенных врачами, за ее питанием, стараясь разнообразить его и сделать вкуснее (Барклай был отменным кулинаром. – Ф. Р.). «Что она делает, – жаловался он Котелкиной. – Ей же нельзя худеть, а она почти ничего не ест!» Тем не менее размолвки и ссоры у них случались часто, и не только из-за лекарств. Семейная жизнь, если перефразировать классика, – не тротуар Невского проспекта, всякое бывает. В таких случаях Майя уходила к Марии Борисовне (подруга певицы, работавшая в Москонцерте. – Ф. Р.), оставалась у нее ночевать и могла даже прожить несколько дней. Но потом все заканчивалось миром, и они снова были вместе. Эта беспокойная, но не лишенная ярких впечатлений жизнь продолжалась.

По утрам Эдуард садился за письменный стол, что-то рисовал, чертил, вел долгие переговоры по телефону, потом исчезал, чтобы к вечеру вернуться и, прихватив Майю, если она была свободна, заехать к кому-нибудь в гости или пойти в театр, на концерт и бог знает куда еще, лишь бы не тяготиться скукой.

А Майе отдых был необходим. При всей легкости ее натуры, при всем ее желании жить интересной жизнью, несмотря на болезнь, к вечеру наваливалась усталость. Возвращаясь домой, певица недолго болтала с кем-нибудь из подруг по телефону, потом доставала книгу из довольно большой домашней библиотеки и усаживалась с нею в кресло. Это были часы, когда жизнь вокруг замирала: когда Майя читала, она не обращала внимания даже на звонкие трели телефона…

Именно благодаря Барклаю началась «перестройка» Майиного имиджа – исчезли привычные костюмы, и на сцену она стала выходить в платьях: без косынки, но с высоким воротником. Эдуард Максимович сам следил за выбором фасона, цвета, ткани, вкус художника его никогда не подводил, и платья Кристалинской, не отличавшиеся особой изысканностью, всегда были ей к лицу – милому и на редкость обаятельному…»

Поскольку Кристалинская не могла иметь детей (в силу нездоровья), всю свою нерастраченную материнскую любовь она отдавала своей племяннице – дочке сестры Анны Марьяне. Она от души баловала ее, привозя из редких заграничных вояжей дорогие подарки: одежду, игрушки… Еще она водила Марьяну на свои концерты, надеясь, что девочка тоже увлечется музыкой и, кто знает, продолжит ее дело.

Брак Кристалинской и Барклая продлился почти двадцать лет, вплоть до внезапной смерти Барклая. Накануне вечером супруги собрали небольшое застолье, чтобы отметить завтрашний отъезд в отпуск, а утром следующего дня, перед самым отъездом, Барклай потерял сознание. Его увезли в больницу, где спустя пять дней он умер. 19 июня 1984 года Эдуарда Барклая похоронили. А чуть погодя ушла из жизни и Кристалинская.

В начале 1985 года певице сделали облучение, но оно мало помогло. У Кристалинской ухудшилась речь, стали плохо двигаться правые нога и рука.

Вспоминает Иосиф Кобзон: «Когда после кончины Эдика Барклая мы встретились на дне рождения у Чермена Касаева, я понял, что она от нас уходит. Майя тогда тихо, скромно подошла ко мне, и я увидел ее исколотые руки: они дрожали. Позже я настоял, чтобы она выступила со мной на авторском вечере Льва Ошанина в Колонном зале, вместе мы исполнили песню «Я тебя подожду» из нашего «Дворового цикла». Это было наше последнее свидание на сцене. Вскоре она слегла. Я приехал к ней в больницу. Жутко, конечно, было смотреть на нее. Она очень хотела надписать мне свою новую пластинку, но делать это ей было трудно. Я сказал: «Майюшка, ну чего ты мучаешься? Вот поправишься и надпишешь. Я в тебя верю, вся страна тебя ждет». Она заплакала и тихо сказала: «Нет, Иосиф». Потом я вышел за дверь и тоже расплакался…»

Кристалинскую выписали из больницы ближе к весне. Поскольку состояние ее было, мягко говоря, неважным, с ней постоянно находился кто-нибудь из родных или друзей – сестра Анна или Мария Борисовна. В мае Кристалинская полностью лишилась речи. Она могла еще звонить по телефону, но уже не говорила, а только плакала в трубку. Ее снова положили в Боткинскую больницу, где 19 июня 1985 года она и умерла. В этот же день ровно год назад похоронили и Эдуарда Барклая.

Игорь КРУТОЙ