Страсть

Однажды он очень меня разозлил. Проводив маму из Усть-Нарвы в Ленинград, я позвонила ей, чтобы узнать, как она доехала. Было уже очень поздно. Мама сказала, что все хорошо, только ее удивил телефонный звонок нашего друга Г.А. Бялого, который спросил: «У вас все в порядке?» – «А что, прошел слух, что я умерла?» – «Нет, хуже… Что вас арестовали». Я страшно перепугалась и утром решила ехать в Ленинград. На автобус билетов не было, и я уговорила какого-то мотоциклиста подвезти меня. Побывав дома, я успокоилась и на следующий день вернулась обратно. Очень устала (в коляске мотоцикла я ехала под проливным дождем) и рано легла спать. Разбудил меня стук в дверь, хотя была уже поздняя ночь. Маханькова (соседка по номеру. – Ф. Р.) подбежала к двери, спросила, кто там. «Елизавета Апраксина здесь? Откройте!» Она открыла – на пороге стоял милиционер. Евгения Александровна, перекрыв вход, сказала: «Я ее никуда не пущу». Но я оделась и пошла за милиционером. На переднем бампере милицейской машины сидел Олег. Оказывается, ему стало скучно, он пошел по местным ресторанчикам, и в конце концов его задержали милиционеры. Но он их так обаял, что они сами поехали ему за коньяком. А затем он уговорил их «арестовать» одну девушку в Нарве, которая ему нравится. Что они и сделали, потому что уже выпили вместе с ним… Я набросилась на него со слезами, рассказала о поездке в Ленинград, о пережитом страхе за маму.

Утром, придя завтракать, я увидела растерянного, извиняющегося Даля с большим букетом цветов. Узнав об этой истории, Григорий Михайлович Козинцев огорчился из-за моего невольного ночного страха, но Олега простил. Он вообще многое прощал Далю, потому что любил его…

Олег ухаживал за мной весь съемочный период, хотя у меня тогда был роман с одним женатым литовцем, которого, как мне казалось, я любила… В ноябре Олег пригласил меня в Москву, в «Современник». Я рискнула, поехала. С вокзала позвонила прямо в театр, попросила позвать Олега Даля. Услышав в трубке знакомый голос, представилась. «Какая Лиза?» – услышала в ответ. Я страшно обиделась. Так и уехала обратно в Ленинград, не посмотрев спектакль.

А в декабре он сам приехал в Питер. В фойе «Ленфильма» бросился ко мне как ни в чем не бывало. Выяснилось, что в тот раз я оторвала его от репетиции. Трогать Даля в такой момент – трагедия, но тогда я об этом еще не знала. В этот свой приезд он впервые остался ночевать у меня. Однако я все еще не была влюблена в него – сказывалась дистанция…

Олег сразу подружился с моей мамой, Ольгой Борисовной, и называл ее Олей, Олечкой. Ее отец, мой дед Борис Михайлович Эйхенбаум, был знаменитым литературоведом, профессором, учителем Тынянова, Шкловского, Андроникова. Когда деда не стало, я думала, что таких людей никогда больше не встречу. И вдруг в Олеге я открыла похожие черты…»

Роман Олега и Елизаветы длился несколько месяцев. 17 мая 1970 года Даль в очередной раз приехал в Ленинград, чтобы принять участие в озвучке «Короля Лира», а заодно встретиться со своей возлюбленной. В первый же день своего прибытия в Питер он полдня проторчал на «Ленфильме», а вечером приехал к Лизе. Надо же было такому случиться, но в то же время у нее находился еще один ее тогдашний ухажер – писатель Сергей Довлатов. Что было потом, лучше всего поведает сама Елизавета Даль:

«Как-то заглянул Олег, а у нас Сережа Довлатов сидел. Мы были уже давно знакомы, и он мне очень нравился. Это потом он стал таким грузным, а тогда… Олег, ростом под метр восемьдесят пять, рядом с Сережей смотрелся маленьким мальчиком, каким-то воздушным. Мы сидели, пили водку и разговаривали. Наступила ночь, мне очень хотелось спать, и только тут я поняла, что мои гости «пересиживают» друг друга…»

Выдворяя мужчин, Лиза поступила хитро – незаметно для Довлатова она шепнула Далю, чтобы он чуть погодя возвращался. Что тот и сделал. Правда, вернулся он в скверном настроении (поскольку не любил подобных женских хитростей), и тут же Лиза удостоилась его жесткого порицания: мол, она должна была открыто указать Довлатову на дверь. Лиза не стала с ним спорить и… оставила у себя ночевать. А в пять часов утра следующего дня Олег разбудил Ольгу Борисовну и официально попросил руки ее дочери. Мама согласилась. Еще через день Лиза проводила Даля в Москву, откуда он с театром «Современник» уехал на гастроли в Алма-Ату.