Страшный суд

Поговорили о роли оппозиции в новых условиях. Товарищ Сталин отметил, что нерешительность левых, пустозвонство и шатание политического центра привели к тому, что социальная база сил, противодействующих оккупационному режиму поимевшихвласть «демократов», настолько узка, что не хватит места пяткой для прыжка опереться…

— Две роковых ошибки у тех, кто затеял вернуть власть русскому народу, — заметил Адольф Гитлер. — До сих пор у оппозиции нет лидера, нет вождя… У противников хоть и плохонький, искусственно созданный, надутый, как лягушка, которая вздумала состязаться с волом, но был. Сейчас его престиж упал почти до нуля, но очки, которые «демократы» набрали с ним вместе, еще не растрачены до конца.

А у оппонентов нет никого.

Каждый по отдельности взятый лидер более или менее хорош, мог бы сплотить нацию. Но беда в том, что их жутко много… Руцкой и Бабурин, Хасбулатов и Вольский, Константинов и Стерлигов, Зюганов и Павлов. Народ попросту запутался в именах!

— Боятся, что ежели появится один, на него обрушится «демократическая» пресса, а из ящикавыльют ушат, помоев, — осторожно заметил я, сообразивший, что хотя Папа Стив и из Этого Мира, на роль полководца ему не потянуть, а вот в шкуре советника по идеологии пощеголять может…

Впрочем, и по части идеологии существа, сидевшие рядом со мною докамибыли, как говорится, на ять. Но местный, современный колорит Папа Стив мог учитывать профессионально.

— Волков бояться — в лес не ходить! — отрезал Адольф Алоисович. — Трусливый лидер изначально не может быть вождем!

— Это так, — наклонил голову Сталин. — Когда объявляешь себя вождем, надо заранее примириться с тем, что голова твоя, понимаешь, может оказаться на плахе…

— И еще, — сказал Гитлер. — Если уж мы участвуем в борьбе, надо чётко уяснить себе и довести до лидеров тех сил, которым мы помогаем, что подавляющему большинству русского народа уже давно успело надоесть состояние вечной тревоги.

Народ готов к борьбе! Ему нужен лишь вождь, готовый позвать на борьбу и указать цель, на которую должны быть направлены имеющиеся в распоряжении народа средства.

Но искусство истинно великого народного вождя вообще во все времена заключается прежде всего в том, чтобы не дробить внимание народа, а концентрировать его всегда против одного, единственного противника.

Русская патриотическая пресса указывает народу на десяток противников сразу. Здесь и компрадорская буржуазия, хотя девять из десяти россиян не знают значения слова «компрадор», и доморощенная мафия, и Международный валютный фонд, и продажное министерство иностранных дел, и генералы-спекулянты, жалкие лавочники-кровососы из комков,коррумпированные министры, телевизионные желто-голубые потаскушки, ЦРУ с Моссадом и Интеллидженс Сервис… Бог мой! Целый легион врагов!

«Конечно же, Гитлер прав, — подумал Станислав Гагарин. — Народ запутался, растерян, не знает от кого ему отмахиваться, кого брать на вилы, кому подпустить «красного петуха», кого вздернуть на фонари… Точно указать мишени — вот что!»

Адольф Алоисович, тем временем, продолжал:

— Чем более сконцентрирована, сосредоточена будет воля народа к борьбе за одну единую цель, тем более будет притягательным данное движение и тем больше будет размах борьбы.

Гениальный вождь сумеет показать народу даже разных противников, выстроив их на линии, как одного,подчеркиваю — одного! — врага.

Когда народ видит себя окруженным различными врагами, то для более слабых и нестойких личностей, незакаленных характеров это дает повод к сомнению и колебаниям, люди перестают верить в правоту собственного дела.

Как только привыкшая к колебаниям масса увидит себя в состоянии борьбы со многими противниками, в ней тотчас же возьмут верх «объективные» настроения. Тогда у нации возникает вопрос: может ли быть, чтобы все остальные оказались неправы и только ее собственный народ или ее собственные, в данном случае патриотические, движения были бы правы?

Это и наблюдаем мы нынче на политической арене в России.

«Неужели этого не понимают оппозиционные вожди? — подумал я. — Тот же Зюганов или Бабурин, которые производят впечатление интеллектуальных парней… Ведь если это известно мне, писателю средней руки, почему подобного не подозревают политолог Зюганов и юрист Бабурин?»

— Сомнение в собственной правоте, а такое сомнение неизбежно, если вокруг мельтешат многоликие ломехузы,парализует собственные силы, — продолжал бывший генсек национал-социалистической рабочей партии Германии. — Необходимо взять за одну скобку всех противников, хотя бы они и сильно отличались друг от друга! Тогда получится, что масса твоих собственных сторонников будет чувствовать себя противостоящей одному единственному противнику. Это укрепляет веру в правоту и увеличивает озлобление против тех, кто нападает на святое дело.

Адольф Гитлер сделал многозначительную паузу, улыбнулся, посмотрел на Иосифа Виссарионовича и сказал: