Страшный суд

— Извините, пертайгеноссе письм'eнник, — сказал Адольф Гитлер, — но я вижу вам не сказали о тех, кто будет сегодня здесь. Мой спутник — Наполеон Бонапарт. И к войне, и к армии, согласитесь, отношение он имеет…

— Тогда…

Я повернулся к богатырю Саше, Александру Филипповичу, как он представился мне.

— Тогда ты… Тогда вы…

— Совершенно верно, Станислав Семенович, — приветливо и тактично улыбнулся Саша. — Я тот, кого потом назвали Македонским, по месту моего рождения, так сказать…

Не скажу чтоб я так вот взял и смутился. Слава Богу, скольких великих людей повидал с апреля 1990 года, но приспособиться к тому, что рядом с Гитлером, к которому ты вроде как уже привык и его «Майн Кампф» читаешь как Библию на сон грядущий, рядом со старым добрым знакомцем возникают вдруг Наполеон Бонапарт и великий сын македонского царя Филиппа, привыкнуть к этому не так-то просто.

Бонапарт мне не показался.

Ничего в императоре примечательного не было. Может быть, надень император привычные сюртук да треуголку, образ завоевателя в сознании моем разом бы включился. Но была на Бонапарте расхожая одежда нашего времени, и потому пока не видел я в нем рокового потрясателя Европы, рядовой товарищ, не более того.

Правда, на способность Корсиканца твердеть лицом, разительно напоминая медальной чеканки профиль сира,внимание я обратил. Потом и другие признаки императорства просеклись, но это было потом, а сейчас времени разглядывать национального героя Франции уже не было: во входных дверях показался товарищ Сталин.

…Телефон зазвонил вновь, едва я положил трубку, закончив нелегкий и неприятный разговор с Ольгой Васильевной, начальницей отдела полиграфических материалов на книжной фабрике в Электростали.

Речь шла о том, что мой верный компаньон Дурандин завез картон не того качества, который был нужен нам для двух книг сразу — первого тома Библиотеки «Русские приключения» и второго тома «Русский сыщик».

— Может быть наберу только на одну книгу, — сказала Ольга Васильевна, — а остальное не знаю куда и девать…

— Твою мать! — категорически определил я дурандинскую накладку, не первую, увы, и не последнюю, видимо, в нашей совместной — а фули делать?! — работе и едва положил, точнее, швырнул в сердцах телефонную трубку, панасоникснова требовательно завякал.

— Заколебали тебя, бедняжка, — сказала мне супруга, видя мой расстроенный вид и догадываясь, что разговор с Электросталью был далеко не радостным для меня. — Давай возьму трубку… В случае чего — тебя нет дома.

Я расстроенно махнул, Вера произнесла нейтральным тоном обычное: «Слушаю…», а Станислав Гагарин подался было в кабинет, где ждали его странички нового романа, только что принесенные с машинки Ириной Лихановой.

Дойти до стола Одинокому Моряку не удалось, меня поразил изменившийся голос Веры, когда она после обычного «здравствуйте», вдруг растерянно произнесла:

— Это вы, Иосиф Виссарионович… Конечно, конечно! Дома, дома он, товарищ Сталин!

Надо ли говорить, что я уже развернулся и быстро пересек небольшой наш холл, в котором у кресла на журнальном столике примостился телефонный аппарат.

Вера уже протягивала мне трубку, в ее глазах я прочитал и недоуменную настороженность, и некое опасение, вполне уместное в случае, когда твоему мужу звонит Отец народов, пусть он и является на данном этапе посланцем из Иного Мира. Сталин — он и в Африке Сталин… И я попрошу сомневающегося в том, что его жена не смотрела бы испуганными глазами на мужа, если б его попросил к телефону Вождь всех времен и народов, попрошу написать мне по адресу: 143000, Московская область, Одинцово-10, а/я 31, написать, что его супруге без разницы — звонит ли мужу товарищ Сталин, Лаврентий Павлович Берия, товарищ Брежнев или президент Соединенных Штатов Америки.

— Слушаю, — сказал я, внутренне готовый уже к новым приключениям: посланцы Зодчих Мира попусту мне никогда не звонили.

— Добрый вечер, товарищ сочинитель, — донесся до меня чуточку насмешливый голос вождя. — Сталин говорит…

— Слушаю, товарищ Сталин! — уже побойчее, по-капитански рявкнул я в мембрану.

— Неприятности какие, понимаешь? — прозорливо определил Иосиф Виссарионович. — Наложенный платеж медленно поступает или Степан Иванович Король в Электростали захандрил?

«Дались ему мои заботы!» — со смешанным чувством мысленно воскликнул Станислав Гагарин, но вслух произнес: — С переменным успехом, товарищ Сталин…

— Собрать народ необходимо, поговорить вместе, — будничным тоном сообщил мне вождь. — Сложные времена наступают… Приходите завтра в шестнадцать часов на Пушечную улицу, место вам знакомое, понимаешь. Будут новые товарищи, их вам непременно надо узнать. Будущие герои вашего романа, понимаешь… Вере Васильевне от товарища Сталина поклон. До встречи.

В Москву я выехал первой после обеденного перерыва электричкой — москвичмой так и скучал в гараже без шофера, хотя и отремонтированный после того, как пришмандон Дима Бикеев, напившись некоей дьявольской гадости, шваркнул, нароялившись,машину аж о несколько деревьев сразу.