Страшный суд

Про себя Папа Стив уже решил: как только гости покинут номер, он помчится к месту разборки и изучит оставленные там следы, особенно присыпанные песком кровавые пятна.

Сталин и Гитлер загадочно переглянулись.

— Ладно, — сказал сочинитель, — самостоятельно разберусь… Но чего ждать в ближайшее время в мире параллельном? Нет ли опасения, что эти миры сольются…

— Опасения есть, — ответил товарищ Сталин. — И серьезные, понимаешь, опасения. Мы надеемся на здравомыслие и душевные силы русских людей. Историю делают люди, Станислав Семенович. И все же, все же… Будьте бдительны!

— Но мне-то и моим землякам чего ждать, каких пакостей, что еще придумали ломехузы, с какой стороны грянет беда, что на очереди у Конструкторов Зла?! — вскричал сочинитель.

— Гибель Москвы, — просто ответил товарищ Сталин.

* * *

Курган, сочинителю и саркасту-иронику Зауральского района, милейшему Вячеславу Веселову.

Любезный Слава!

Приехал на пару дней из Переделкина, где заканчиваю «Страшный Суд». Письмо твое, где ты упрекаешь меня за второй посыл спецвыпуска «Русского пульса», получил. Заявление на аванец тоже. Переводим тебе полста тысяч на поддержку штанов. Посылаю также 1-ый том Собрания сочинений, 2-ой том «Сыщика» тебе уже послали. Миниатюры читаю. Хорошо. Согласен и на мемуарную миниатюру. Обо мне, конечно…

За тобой статья на «Мясной Бор», «У женщин слезы соленые», на 1-ый том Собрания сочинений. Отзовись, парниша! Хо-хо!

Все будет печататься в наших сериях. Статью твою «Ломехузы среди нас» вставил даже в роман и напечатаю ее отдельно в Собрании сочинений.

Читаю верстку 6-го «Русского детектива» с твоим «Августом 41-го года».

Пошлем верстку позже, для успокоения автора, когда прочтем сами и сдадим на сверку. Кстати, подпиши и отправь нам договор, который мы тебе посылаем.

С памятью моей все в порядке. Я хорошо помню, что посылаю Веселову. Второй отправленный тебе посыл для пропаганды тоже. Не «Русского пульса», а токмо деятельности Товарищества Станислава Гагарина и моего творчества.

Не хочешь ли приехать в Переделкино дней на двенадцать? На полпутевки? Проезд и путевку мы оплатим.

Пообщаемся, и сам встряхнешься, походишь по редакциям.

Срочно ответь!

Елене Прекрасной и доброму молодцу — Игорю Рюриковичу — хау ду ю ду. Вера шлет поклон.

Твой Одинокий Моряк.

4 ноября 1993 г.

Писано в Одинцове

Глава двенадцатая КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО РИМА

Самое важное и основное, что мы должны… помнить, это то, что внешняя политика является только средством к цели; сама же цель заключается в одном — в пользе для собственного народа.

Внешняя политика может и должна исходить только из одного соображения: полезно ли данное предприятие твоему народу, принесет ли ему выгоды сейчас или в будущем, или оно принесет ему только ущерб?

Это — единственный критерий, из которого можно исходить. Все остальные критерии — партийно-политические, религиозные, соображения гуманности — отпадают совершенно.

Адольф Гитлер

I

Человеческие судьбы похожи на геологические эпохи, разве что протекают они быстролетней.

Есть вовсе юные горообразования, которым еще предстоит превратиться в песок и глину, существуют и старые, осыпающиеся хребты, которые, будто щетиной, поросли еловыми и буковыми лесами, облепились большими и малыми постройками биологического вида, самодовольно прозвавшего себя человеком Разумным.

Базальтовая плита, на которой умостил тысячу лет назад мещерский лесной вождь летнюю охотничью стоянку, была такого же возраста, как и возникший на ней позднее Великий город. В геологическом масштабе, известное дело…

Плиты занимали в мозаичной земной коре собственное место, скрепленные в заросших иными породами разломах достаточно прочными для сложившегося в регионе сейсмического равновесия спайками.

Подземных толчков на Средне-Русской возвышенности не наблюдалось, их не ждали и в ближайшие миллионы лет.

Только никто не ведал о том, что ум человеческий развратится до чудовищной степени и научится искусственно, по злобному закону вызывать землетрясения.

— Не забывай, Василий, что красота у Фомы Аквинского связана непременно с порядком, — наставительным тоном произнес Игорь Чесноков, он привык покровительствовать племяннику Васе Соседову, который учился вместе с ним на филфаке Ленинского пединститута и был всего лишь курсом помладше. — Форма, утверждает Аквинат, дает каждой вещи бытие, а первой формой, или идеей, является Бог.

— Помню, помню, — отозвался Василий, и процитировал: — «Собственная сущность его, то есть Бога, есть благолепие, decor»… И еще: «Бог… есть самая сущность красоты. Высшая красота — в самом Боге, потому что красота состоит в благообразии — formositate. Бог же есть самый образ, на языке оригинала — forma.» Конец цитаты.