Страшный Крокозавр и его дети

— Наверное, со дня основания интерната никогда такой битвы не было! — крикнула Светлана, убегая.

Тут шальной снежок попал Петру Владимировичу прямо в лицо. Он нагнулся, запустил крепким комком убегавших девочек, погнался за ними и вдруг услышал предостерегающий возглас: Петр Владимирович! Галя Крышечкина стояла против него, держа руку на виске. Ее длинные, запушенные снегом ресницы учащенно моргали.

В ту же минуту стихли крики, смешки, битва сразу прекратилась. Все начали спешно стряхивать комья снега. Петр Владимирович оглянулся.

Валерия Михайловна, закутанная в меховую черную шубку, медленно приближалась по расчищенной от снега темной асфальтовой дорожке.

Все тут же рассыпались в разные стороны.

* * *

Перед ужином воспитатели собрались в кабинете директора на очередную «летучку». Валерия Михайловна сидела в кресле Веры Александровны и перебирала какие-то бумажки на столе.

Петр Владимирович ждал, что сейчас начнется неприятный разговор о снежной битве. Конечно, успели передать Валерии Михайловне, кто первый кинул снежок. Но нет, завуч ни разу даже не взглянула на него, разобрала два каких-то незначительных происшествия в старших классах и замолчала. Потом дрогнувшим голосом начала, ни на кого не глядя:

— Я просто не нахожу слов…

— А вы и не ищите. Не надо искать, — с мягкой усмешкой перебила ее Мария Петровна. — Все ясно, ну порезвились, ну пошвырялись снежками.

— Дети — еще понятно, но взрослые, притом педагоги. Один из них стал даже инициатором…

Петр Владимирович, не поднимая головы, скосил глаза направо, где, прижавшись одна к другой, сидели па диване девушки.

— А что, педагоги, тем более молодые, разве должны быть эдакими ходячими перпендикулярами? — Мария Петровна добродушно оглядела всех из-под очков. — В свободное от занятий время немного побаловались с ребятишками, ничего тут зазорного не вижу. Никто ни шишек, ни царапин не получил, только щеки мороз выкрасил. Я, признаться, позавидовала. Чуть-чуть бы — и в самое пекло кинулась.

Тут Светлана не удержалась и фыркнула в ладонь. Засмеялись и остальные девушки. Им ясно представилась совершенно невероятная картина: солидная Мария Петровна, придерживая рукой очки, пыхтя и отдуваясь, лезет в самую гущу потасовки, ее закидывают снежками, а она, расталкивая ребят, наступает.

Засмеялись пожилые педагоги. И даже Валерия Михайловна не могла сдержать улыбки.

И тотчас в директорском кабинете словно светлее стало.

— Ну довольно! — совсем другим, твердым голосом заговорила Мария Петровна. — Давайте перейдем к тому главному вопросу, из-за которого мы собрались.

Речь пошла о подготовке к дню рождения интерната. Валерия Михайловна объявила, что ожидается важное начальство, — поэтому надо показать себя во всем блеске.

Принялись обсуждать, каким будет концерт самодеятельности, как украсить большой зал, как навести порядок во всех помещениях.

Потом Светлана попросила слова и сказала:

— Я считаю, что рапортовать должен Дима Топорков, а не Люба Райкова, — щеки девушки от волнения то краснели, то бледнели.

Вопрос был принципиальным. Дима — председатель совета дружины, а Люба — председатель Совета Справедливых. Кому отдать предпочтение — пионерской организации или недавно созданному органу интернатского самоуправления?

Валерия Михайловна нервно скомкала бумажку и отбросила ее на край стола.

Мария Петровна, сидевшая рядом со Светланой, ласково положила руку на плечо девушки.

— Светочка, я тебя вдвое старше, в матери гожусь, — сказала она, и морщинки собрались в уголках ее глаз. — Брось ершиться, уступи.

— Мне кажется, что при всех случаях преимущество должно быть за пионерской организацией, — не удержался Петр Владимирович.

— Валерия Михайловна проводит интересный педагогический опыт, — возразила Мария Петровна, — а наше дело ей помогать, советовать, а может быть, и поправлять.

И все согласились: «Да, конечно, интересный опыт, поэтому пусть рапорт отдаст Люба Райкова».

А у Светланы глаза под опущенными ресницами наполнились слезами.

НЕВЕРОЯТНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ОДНОЙ ДЕВОЧКИ

После ужина Петр Владимирович вместе с Вовой Драчевым забрался в воспитательскую. Они занялись русским языком. Вдруг в дверь постучали. Вошла пожилая худощавая женщина. Это была Екатерина Семеновна — бывшая балерина, руководительница танцевального кружка.

— Я к вам с жалобой, — заговорила она.

— Что такое? — Петр Владимирович встал.

— В жизни не видела девчонки с таким самомнением.

— Да что случилось? Какая девчонка?

— Она только и делает, что ссорится со своим партнером, не желает помогать шить для него костюм, а сейчас мне нагрубила.

Петр Владимирович наконец понял: речь шла о Нине Вьюшиной. Он уже успел заметить, что она постоянно ссорилась со своим соседом по парте Васей Круговым, но ему казалось, что не стоит вмешиваться в эти пустяковые стычки. А тут добавилось недоразумение из-за какого-то костюма, да еще непростительная грубость.

— Отказываюсь репетировать, пока ваша доморощенная Уланова не извинится передо мной и не поможет мне сшить костюм для Крутова, — отрезала Екатерина Семеновна.