Страшно только в первый раз

– Вставайте немедленно, Светлана, никто вас сажать и закладывать не намерен. Мне нужна информация. Вы ее подруга, во всяком случае, заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу, так? О чем вы договаривались с Ингой? Что она намеревалась сделать? Какие у нее были планы? Говорите быстро, у нас совсем нет времени.

Вакульчик с трудом поднялась, осознав, что не все так плохо. На то, чтобы прийти в себя, ей потребовалось несколько минут. Петр усадил ее на попавшийся под руку старый табурет.

– Ничего особенного мне она не говорила, – залепетала Светлана, то и дело всхлипывая. – Сказала, надо проучить одного гада. И, чтобы никто не мешал, следует позаботиться об их глубоком сне. Дала таблетки, подробно объяснила, как, в чем и сколько растворять. Если все выполню, как она сказала, никто не пострадает. Она, со своей стороны, поможет с оформлением посыльного листа на МСЭК[5] для мужа. Он у меня чернобылец. Инвалид, проще говоря…

Женщина нервно теребила в руках синее клетчатое полотенце. Петр не заметил, когда она его успела взять, – еще недавно в ее руках ничего не было.

– Про вашего мужа я в курсе. Вспомните, кого именно Инга хотела проучить. За что? Он, этот гад, присутствует сейчас на турбазе? Вы могли бы его узнать?

– Ничего этого я не знаю. Я и не вникала. Когда Инга Яковлевна сказала, что сама оформит посыльный лист, что мне не придется по очередям и поликлиникам ходить, у меня словно гора с плеч свалилась. Я и не интересовалась больше ничем… И так дел полно.

– Еще вопрос, – он оборвал поток ее ненужного красноречия. – Кто еще знал, кроме Инги, что в морсе снотворное?

– Кто-то знал, но я не в курсе. Я точно знаю, что у нее были сообщники. Она постоянно с ними созванивалась, что-то без конца согласовывала. Но с кем, я не знаю.

– Кстати, – чересчур поспешно поинтересовался Петр, словно рисковал не успеть задать этот вопрос. – А что вы делали ночью с часу до пяти?

– Спала… – пожала плечами Светлана, опустив глаза. – Морс я, конечно, не пила. Но так вчера умаялась за вечер, что только коснулась подушки, сразу выключилась. Вы что, меня подозреваете?

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Секундное замешательство, вызванное вопросом, не ускользнуло от сыщика. Женщина справилась с собой, пожала плечами:

– Я за всю ночь только с Ингой Яковлевной и разговаривала, мы с ней встретились в туалете около часа или половины второго… Я не смотрела на часы. Так, перебросились парой фраз.

Петр хотел сказать, что он все слышал, но вовремя одернул себя. Вакульчик явно не была актрисой, и этот факт следовало использовать.

– Вы кого-нибудь видели возле туалета ночью, кроме Инги? Может, в коридоре? Мужчину, например… Вспоминайте, вспоминайте!

Женщина отвела глаза в сторону и, как-то растерянно улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Сыщику такая реакция показалась странной.

– Никого не видела. Я только до туалета и обратно.

– Когда Инга планировала осуществить свое… наказание?

– Глубокой ночью. Думаю, часа в два. Когда все будут спать без задних ног. Получилось ли у нее, я не знаю. Но, видимо, что-то пошло не так, как она планировала, раз ее саму убили. И этого, «голубенького»… Такой беспомощный…

– Откуда вы знаете, что Валерий – «голубенький»?

– Я как-то поинтересовалась у Инги Яковлевны, как зовут симпатичного парня, который приехал на байке. Она как зыркнула на меня, говорит, даже не думай, такие, как ты, его не привлекают, он другой ориентации, и он мне, говорит, нужен, не отвлекай его. А я и не думала ничего такого. У меня муж есть, правда…

– Правда, он ничего не может? – закончил Петр ее мысль, не дав договорить. Его начинала тяготить скрытность Светланы. Ситуацию следовало форсировать. – Тяжелое наследство Чернобыля, куда денешься…

– Деться некуда… Когда мы с ним женились, клялись и в горе, и в радости быть вместе. Теперь не на кого пенять… Никто за язык не тянул.

– Но есть, в конце концов, и другие мужчины, – вырвалось у доктора против его воли. – И даже здесь, на турбазе! Так?

Судя по тому, что Вакульчик вся напряглась, наудачу выпущенная стрела попала в цель. Сыщик даже различил каплю пота на ее лбу.

– На что вы намекаете?

Он схватил ее за плечи, прижал к стене и, горячо дыша ей в лицо, начал говорить:

– На то, что такая женщина, как вы, достойна счастья, даже несмотря на данное во время бракосочетания обещание. И Цитрусовым ты не просто так интересовалась, и вообще… Где ты видела его беспомощным? Говори! Он – байкер. Когда он был беспомощным?

– Господи, не губите, прошу вас! – промямлила женщина трясущимися губами. – У меня и так…

– Ты сама себя погубишь, если мне ничего не расскажешь! И возле туалета ты кого-то видела, но он тебе, скорее всего, заплатил. И ты молчишь, не подозревая, что эту тайну можешь… унести в могилу, дура! Ладно, пока оставим все как есть, на первый раз достаточно.