Странствующий

И этот русский Иван с лицом конюха повторяет его коронный удар. По кому! По легендарному Рихарду Старку. Всего секунду проходит Рихард сквозь кучевое облако. Всего на миг теряет Ивана из виду, а тот уже сверху-сзади несется на него, выплескивая экономную порцию свинца. Немного позже Рихард понял, что спасло ему жизнь. Этот русский медведь ударом одной лапы убил двух зайцев. Во-первых, он разнес хвост, изрисованный черными ромбами, по числу сбитых русских самолетов. Во-вторых, оставил Старка живым для последующей встречи. И эта встреча состоялась.

Рихард сумел выпрыгнуть из обрубка машины и успешно приземлился на территории врага. Разумеется, его взяли в плен. А позже сбили Ивана над оккупированной немцами Польшей. Лесами добирался он «до своих» и попал в «гостеприимные» руки «особистов». Свиделись же два соперника в камере Бутырской тюрьмы. Иван встретил его как долгожданного гостя. Рихард еще во время войны неплохо изучил русский язык, а уж во время допросов освоил его, со всеми «тонкостями» тюремного «диалекта».

Сначала в Бутырке, потом в Магаданском лагере в течение десяти лет они держались вместе. В сознании Рихарда до встречи с Иваном сложился такой портрет единственного достойного соперника в небе: человек-машина с каменным лицом и беспощадными глазами. На поверку Иван оказался улыбчивым добродушным парнем, скорее флегматичным, нежели боевым. Рихарда более всего интересовало, где и как он выучился такой виртуозной тактике воздушного боя.

— Нас обучали летать всего два часа, — огорошил его Иван. — Чему за это время можно научиться? Разве только рычагами двигать.

— Как два? — не поверил Рихард.

— Так…

— Да у нас до полетов триста часов учебного летного времени! А потом ведомым, под прикрытие аса, пока самостоятельным не станешь.

— А у нас два часа — и сразу в бой.

— Да это же все равно, что ребенка — прямиком в мясорубку!

— Как видишь, в небе я тебя побил, — Иван хмыкнул. — И на свой кукан подвесил.

— Какой еще кукан?

— Охотничий… на которых подбитых птичек и зверьков нанизывают.

Рихард, открыв рот, глядел на Ивана и думал, что тот — или большой ребенок, или талантливый актер. Но дальше тот рассказал вообще немыслимое.

По количеству ромбов на хвосте «Мессера» Иван узнал, кто перед ним, и доложил командованию. Ему напомнили, что за голову Старка назначена огромная награда в десять тысяч рублей и звание Дважды героя. Так что ты, Ваня, постарайся! А уж Родина тебя в лице командования не забудет! А когда Иван после поражения фашистского аса напомнил командирам о награде, те про обещанное «забыли». Ивану же заниматься доказательствами было недосуг: он воевал.

В советском лагере Рихард выжил благодаря стальной воле и непреклонному духу потомственного воина. Иван же во всех конфликтах одерживал верх добродушием и спокойным терпением. Например, после драки с каким-нибудь звероподобным уркой Иван нес поверженного до нар на собственных руках. И ухаживал за ним, как мать за ребенком, пока тот не поправится.

Смерти они оба не боялись. У Рихарда это в крови, родовое, воинственное. Его храбрость и роковое отчаяние сплетены с генами, подобно кожаным лентам бича. Для мужчины его рода самое главное — в час смерти знать, что он не сдался, не струсил, но сделал все возможное для уничтожения врага. Дальше: смерть, провал в ничто. Иван как-то удивил Рихарда в который раз:

— Знаешь, смерти вообще нет, — сказал он как всегда спокойно, с доброй улыбкой.— Там, после смертного часа, начнется новая жизнь, только гораздо лучше: в светлом, красивом, богатом саду.

— Ерунда все это! — взорвался Рихард. — Сказки для глупых детей.

— А я в это верю, — невозмутимо произнес Иван. — Мне бабушка в детстве об этом рассказывала. А потом на сороковой день после ее смерти, я сам видел бабушку в том саду. Она стояла на пороге большого красивого дома и мне улыбалась. Она меня там ждет.

— Да галлюцинации это, понимаешь? Мираж!

— Что это ты так волнуешься? — пожал Иван плечами. — Не хочешь, не верь. Я тебя не заставляю. Только жизнь без этой веры ничего не стоит.

…И вот генерал Старк в «Опель-Адмирале» едет в сторону бывшего предместья Москвы — Елохова. Шофер останавливает лимузин напротив двухэтажного особняка с лепными белыми кариатидами и балкончиками на аккуратном бирюзовом фасаде. Конечно, это не старинный родовой замок Старка на берегу горного озера… Но, во всяком случае, кажется, величайшего летчика полковника Куканова хоть сейчас признали и отметили его заслуги перед отечеством.

Слышал Старк, что после смены советского руководства отношение власти к ветеранам и к истории войны изменилось. Вот и первый парад состоялся после двадцати лет полного забвения, фильмы о войне стали снимать, историю войны преподавать начинают. А то ведь молчали о своей победе, как о чем-то позорном… Таинственная страна, непонятная…