Странствующий рыцарь

Сотни рыцарей увязли в жестоком бою за рядами кольев, и Дитер видел, что если их не поддержать, зверолюды окружат и быстро вырежут их всех. Имперский капитан выругался, проклиная глупость и высокомерие рыцарей. Неужели они не понимали, что как только их атака потеряет порыв, они увязнут в массе зверолюдов, будут окружены и перебиты?

Боевые инстинкты, отточенные за годы службы сержантом в пехоте, пока он не был повышен в звании до капитана, подсказали, что надо делать.

— Труби наступление, — приказал он крестьянину, державшему ржавый горн в трясущихся руках. Бедняга стал горнистом буквально только что, после того, как голова прежнего музыканта слетела с плеч. Дитер сразил зверолюда, убившего горниста, и вручил горн этому безмозглому мужику.

— Труби наступление! — повторил капитан.

Крестьянин тупо посмотрел на него, и лишь потом поднял горн к губам. Его лицо покраснело от напряжения, но результат совсем не соответствовал приложенным усилиям. Звук, исходящий из горна, был больше похож на пускание слюны ребенком.

— Ох, Зигмар милостивый… — прорычал Дитер. Он выхватил саблю и поднял ее над головой.

— Вперед! — закричал он. Его громкий голос, натренированный на парадах, на мгновение заглушил шум боя. Дитер шагнул вперед, направляясь за ряды кольев, туда, где враг собирал силы, готовясь к новой атаке.

Никто не последовал за ним, и имперец выругался. Глупые пейзане не понимали рейкшпиля, языка Империи. Дитер повторил приказ на бретонском языке.

Это были наихудшие солдаты, когда-либо оказывавшиеся под его командованием, куда хуже, чем даже упрямые мидденландцы. Те, по крайней мере, умели сражаться. Бретонские же ратники были недисциплинированны, скверно вооружены, а подготовку явно имели самую поверхностную. По мнению Дитера, они вообще не годились для военной службы, но тут он не был удивлен. Бретонские рыцари помышляли только о конном бое, и едва ли всерьез думали о пользе пехоты, вне зависимости от условий поля боя и того, какой враг им противостоит.

— Вперед, черт бы вас побрал! — заорал Дитер, теряя терпение.

Наконец, ратники начали наступать. Они двинулись между рядами наклонных кольев, обходя десятки трупов зверолюдов, пронзенных кольями. Враг атаковал такой плотной массой, что десятки зверолюдов в давке сами насаживали себя на острые колья, закаленные на огне. Дитер ударом сабли по хребту добил корчившуюся тварь с козлиной головой, пытавшуюся слезть с кола.

Примерно в полусотне шагов впереди два отряда рыцарей увязли в жестоком бою, тщетно пытаясь прорваться сквозь массу врагов. Но их атака уже потеряла порыв, и все больше зверолюдов окружали их, стаскивая с седел и добивая могучими ударами.

— В атаку! — закричал Дитер, и бросился вперед, моля Зигмара, чтобы ратники последовали за ним.

Монкадас явно был встревожен, когда Дитер просил разрешения сражаться вместе с бретонской пехотой. Было очевидно, что барон вообще не хотел, чтобы Дитер участвовал в бою, опасаясь политических осложнений в том случае, если имперский посланник погибнет, будучи в Бретонии.

— Император хотел бы, чтобы я сражался вместе с нашими бретонскими братьями, — сказал Дитер. — И я уверен — если бы Империи понадобилась помощь, Бретония поддержала бы нас.

В действительности Дитер считал политику скучным и утомительным делом, мечтая вернуться к прежней жизни офицера государственной армии Рейкланда. Эти ратники были, конечно, далеко не те дисциплинированные алебардщики, которыми он когда-то командовал, но что делать, не всегда есть выбор.

Глупые крестьяне боялись его огнестрельного оружия и в страхе шарахались от него, когда он стрелял из своего мушкета, изготовленного лучшими инженерами Нульна. Невежественные дикари явно считали это какой-то разновидностью колдовства.

Дитер бросился на громадную толпу свирепых тварей, со всех сторон окруживших рыцарей. Подняв один из своих пистолетов, имперский капитан выстрелил. Ближайший зверолюд рухнул, когда свинцовая пуля пробила его череп. Достигнув рядов врага, Дитер с криком рубанул саблей по груди одного из огромных монстров.

За ним врага атаковали ратники, нанося удары своими алебардами, проявляя больше отчаянной злости, чем выучки. Дитер заметил, что несколько зверолюдов упали, но многие отразили неуклюжие удары ратников своими клинками и щитами, и сами набросились на крестьян с бешеной свирепостью, рубя несчастных на куски.

Однако в отряде было более сотни ратников, и они храбро продвигались вперед, продолжая рубить и колоть своими алебардами.

Вероятно, на каждого убитого зверолюда погибало трое бретонских пехотинцев. Их подготовка никуда не годилась, но все же атака возымела желаемый эффект.

Пока ратники отвлекли на себя часть зверолюдов, рыцари сумели вырваться из смертельной мясорубки, хотя земля была усыпана трупами тех, кому не так повезло.

Ратники остались без поддержки, и Дитер знал, что они могут побежать в любой момент. Они были в лучшем случае плохими бойцами, и свирепые чудовища забивали их словно скотину. Имперец начал постепенно отступать назад, отбивая саблей удары зверолюдов, бросившихся вперед.