Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

Теисты веруют в бога. Атеисты не веруют в бога. А эти… Антитеисты? Антихристы? Разве не так? Церковь превратилась в скопище торгующих, лгущих, жаждущих власти, самодовольных, глупых, жестоких, подлых людей.

Бруно ненавидел их. Такие существа не достойны жизни. Их надо выжигать… Чем? Не огнем, конечно. Огонь — их оружие. Но есть еще один способ выжигать зло: смех!

Для Джордано оставался единственный способ сохранить душевное спокойствие, не озлобиться: обдумывать окружающую жизнь и осмеивать ее суетность.

И он начал сочинять комедию.

Писать комедию — дело нешуточное. Требуются свежие остроты, захватывающий сюжет, правдоподобные и занятные действующие лица и, наконец, стройная композиция, как у лучших архитектурных сооружений. Чтобы всему этому выучиться, надо много знать, читать, изучать.

Джордано запомнился образ астролога Джакелино из комедии Людовико Ариосто «Чернокнижник» — обманщика, жулика, невежды. Чтобы оправдать свой способ добывать деньги, он ссылается на продавцов индульгенций. (Эта пьеса была написана полвека назад. С той поры немало произошло изменений. Теперь осмеивать продавцов индульгенций было бы опасно.)

Или вот другая комедия: «Каландрия» Бернардо Довицы. Автор не простой: кардинал Биббиена! Его единственная комедия ставилась неоднократно и принималась публикой прекрасно (в числе зрителей бывали папа, короли, кардиналы). Веселье, игра, любовь, поиски наслаждений — вот чем озабочены герои «Каландрии». Высказывания их откровенны и подчас попахивают богохульством:

«Женщины — высшая отрада и высшее благо, какими мы только обладаем на свете», «Могуществу любви подвластно все», «Безумец тот, кто не умеет ловить наслаждений, особливо, когда они сами плывут тебе в руки. Что до скуки и житейских забот, то они подстерегают тебя на каждом углу. И потому лучше не упускать наслаждений…».

Менялись времена и нравы, менялись и комедии.

Никколо Макиавелли, проницательный политик-реалист, отстраненный после падения Флорентийской республики от управления, стал сочинять трактаты, а еще — комедию. Он назвал ее «Мандрагора». В ней, как водится, был обманутый муж, пылкий и счастливый любовник, глупый и жадный монах, симпатичный пройдоха, пикантные ситуации и неприличные намеки… Только вот беззаботной веселости, животной радости жизни в комедии заметно поубавилось. Появились горечь, сарказм. Юмор уступил место сатире.

Автор не восхищался прелестями беспутной жизни, а сетовал на упадок нравов, духовное обмельчание граждан. Причины упадка в комедии, естественно, не анализировались. Но косвенно ответ усматривался в образе прожженного подлеца и лицемера священника фра Тимотео.

В теоретическом сочинении Макиавелли высказывался определенно: «…народы, наиболее близкие к римской церкви, главе нашей религии, оказываются наименее религиозными». Лживость католической церкви привела к тому, что итальянцы «потеряли религию и развратились». Но дело не только в этом. Некоторые заповеди христианства, когда их исполняют не все, дают возможность проходимцам добиваться власти и могущества: «Когда люди, чтобы попасть в рай, предпочитают скорее переносить побои, чем мстить, мерзавцам открывается обширное и безопасное поприще».

Смешными и злобными были комедии Пьетро Аретино — восхваляющие плутов, выскочек, беспринципных наглецов. (Таким примерно был и сам автор. Недаром Микеланджело изобразил в одной из фресок, как Аретино заживо сдирает с него кожу.) По словам одного из героев его пьесы, «испохабилась вся Италия», а люди стремятся «любыми способами урвать у жизни свою долю наслаждений». (Автор и сам не брезговал низкими средствами для достижения своих целей.) Смысл сочинений Аретино сводится к простой идее: мир уродлив, жесток, лжив, несправедлив. Значит, надо быть таким же, приспособиться к этому миру, чтобы выжить и преуспеть.

Выживают наиболее приспособленные! Вот суть жизненной позиции Аретино. Пусть эта формулировка появится и утвердится в биологии через триста лет. По сути, в приложении к человеческому обществу, она утвердилась вполне отчетливо во многих произведениях Аретино.

Так в итальянской комедии XVI века отражалось изменение нравов. От бездумной погони за наслаждениями — к пониманию неизбежности морального падения и духовного обнищания в сложившейся социальной среде. Следующий шаг: использование для собственной выгоды сложившейся обстановки и полное приспособление к ней.

Что же далее?

Джордано Бруно не рассуждал об этом. Он сочинял комедию «Подсвечник».

Вряд ли следует удивляться, что комедия создавалась в монастырской келье. Монах-жулик или монах-разбойник не менее странное по сути явление, чем монах-комедиограф.