Странствующие трупы

Я заморгал. Голос у нее окреп, звучал настойчивей. Она даже стала выглядеть решительней. Самое главное, что ее слова совпадали с внутренней информацией, полученной полицией. Никки Домейно и его парни. Только полиция не знала, сколько их.

– Это очень интересно, – сказал я. – Что еще ты можешь мне рассказать?

– Ни словечка, если вы не пообещаете мне помочь.

– Должен внести полную ясность в этот вопрос прямо сейчас. Я не собираюсь вам помогать. Я не работаю на мошенников. И не намерен выполнять для Сирила Александера грязную работу. Мой ответ – нет.

Она произнесла почти равнодушно:

– Я знала, что вы так ответите.

Я посмотрел на часы. Господи, если не закрутить гайки, то опоздаю. А я не хотел опаздывать на свидание с Сиваной, я предчувствовал, что у нее бешеный темперамент. И такой же характер. Дразнить и обманывать такую особу опасно.

– Итак, дорогая малютка Зазу, – заговорил я бодрым тоном, – думаю, теперь вам пора идти. Вы хорошая девочка, меня трогает ваша забота об отце, но... Черт побери, что это значит?

Она встала с дивана, как будто собираясь уходить, но не ушла.

Я обратил внимание на большие пуговицы на ее закрытом до шеи пальто. Оказывается, они были для красоты, перед ними находилась молния. Она раздернула ее и выскользнула из пальто. Под ним была измятая юбчонка и порванная в клочья блузка, практически полностью обнажавшая грудь.

Именно грудь, а не бюстгальтер. Она разорвала его. Посредине виднелось розовое кружево комбинации сквозь большую прореху в ее кофточке, одна крупная, твердая грудь до половины высунулась наружу.

Я был шокирован. В основном, от неожиданности. Несколько секунд я с глупым видом таращил глаза, затем пришел в себя и медленно произнес:

– Крошка, этот номер не пройдет... Эта штучка стара, как...

– Не сомневайтесь, пройдет! – отпарировала она.

Она снова уселась на диван, положив рядом с собой пальто одна ее рука оказалась в кармане.

Я наклонился к ней, она сразу возмутилась:

– Не смейте! Даже не пытайтесь дотронуться до меня, я сразу же закричу.

– Не сомневаюсь.

– Я умею громко кричать. Так, что всюду будет слышно.

– Тоже не сомневаюсь, но все равно это вам ничего не даст.

– Еще как даст. Можете не сомневаться.

Она вынула руку из кармана пальто, в ней были зажаты розовые трусики. Тоже порванные. Не слишком, немного сверху.

Зазу бросила их в конец дивана.

Наверное, я немного пошевелился, потому что она закрыла обеими руками лицо и широко раскрыла рот.

– Прекратите! – сказал я презрительно. Мне хотелось разобраться в этом.

Она улыбнулась. Отнюдь не насмешливо, улыбка была милой.

– Ведь я все прочитала про тот случай, – заговорила она вкрадчиво, – так же, как миллионы других людей.

– Вы прекрасно знаете...

– Думаю, что вы этого не сделали. Большинство людей знает. Большинство, но не все. И многие из них на этот раз поверят. Многие. Я все продумала. Весь день я этим только и занималась. С того момента, как они попытались убить папу.

Я пытался придумать, что ей ответить, но ничего умного не приходило в голову. Я посмотрел на дверь.

– Вы не стали запирать дверь, да? – сказала она. – А было бы лучше. Если я закричу, они придут и найдут дверь запертой и меня в таком виде...

Я открыл рот и тут же закрыл его. Мне все еще не удалось придумать, что следует сказать. Я не сомневался, что в конце концов найду правильное решение. Оно должно было быть где-то. Очевидно, это маленькое чудовище не может преуспеть со своим шантажом, иначе ее поведение не назовешь. Нет, со мной у нее не получится!

Продолжая улыбаться, она сказала:

– Конечно, мистер Скотт. Вы можете попытаться силой надеть на меня трусики. Возможно, вам это удастся. Конечно, я буду противиться. И кричать, кричать, кричать. А если они появятся и увидят, что вы вот так боретесь со мной...

Ей не надо было ничего добавлять.

Поверите ли мне, но у меня от волнения моментально пересох рот. Я попытался глотнуть и чуть не проглотил свой язык.

Она поймала меня.

Вне всякого сомнения.

Я это чувствовал.

Разразится страшный скандал, возможно, в газетах появятся снимки и соответствующие заголовки. Но, возможно, мне удастся все это перенести.

– Валяйте, кричите! – сказал я сурово. – А когда все утихнет, я примусь за вашего папочку. И не сомневайтесь, он-таки угодит в КВ.

– KB? – спросила она. – Сан-Квентин?

Да, она все знала. И в этом не было ничего удивительного. Я стал подниматься. Она не заорала, вместо этого сказала:

– Мистер Скотт, именно туда вы и угодите, в Сан-Квентин. Мне только семнадцать. И они, несомненно, отправят вас туда. Если папа сперва не убьет вас. А все люди...

Она продолжала в том же духе, но я ее больше не слушал. Как уже говорил, я начал подниматься, но в критический момент замер в полусогнутом состоянии.

Медленно до меня дошло.

То, что определенно расслышал, было "дцать".

Девятнадцать? Нет.

Восемнадцать? Тоже нет.

Замерев от ужаса я взмолился:

– Не кричите и не шумите. Минуточку. Сейчас во всем разберусь. Только не затевайте скандала.