Странствия убийцы [издание 2010 г.]

— Сила дороги похожа на ветер. Он дует одинаково для всех. Дурные желания круга — стрелы, целью которых являешься только ты. Кроме того, ты никак не можешь спать и не беспокоиться о Молли и ребенке. И возможно, каждый раз, когда ты о них думаешь, круг видит их твоими глазами. Ты должен вытеснить их из сознания.

Я склонил голову над доской.

На следующее утро я проснулся под стук дождя по крыше палатки. Некоторое время я лежал и прислушивался к нему, благодарный за то, что это не снег, но не в восторге от мысли, что придется целый день идти под дождем. Я ощущал, как просыпаются мои спутники, и такой остроты чувств я не испытывал уже много дней. Я почти отдохнул. По другую сторону палатки Старлинг сонно заметила:

— Мы проснулись от зимы к весне.

Шут рядом со мной потянулся и пробормотал:

— Типичный менестрель. Все преувеличивает.

— Вижу, тебе полегчало, — парировала Старлинг.

Ночной Волк просунул голову в палатку. В зубах у него болтался окровавленный кролик.

С дичью тоже стало лучше.

Шут сел в гнезде из одеял.

— Он хочет с нами поделиться?

Моя добыча — твоя добыча, маленький брат.

Почему-то мне было неприятно слышать, как он называет шута братом.

Особенно если с утра съесть двух таких же? — саркастически спросил я.

Никто не заставлял тебя валяться в постели до рассвета.

Некоторое время я молчал.

Я был плохим товарищем в последнее время, извинился я.

Я понимаю. Теперь мы не одни. Теперь мы стая.

Ты прав, просто ответил я. Но сегодня вечером мы с тобой поохотимся.

Лишенный Запаха может пойти с нами, если хочет. Из него выйдет хороший охотник, если он попробует, потому что запах никогда не выдаст его.

— Он не только хочет поделиться мясом, он еще и приглашает тебя поохотиться с нами вечером.

Я ждал, что шут откажется. Даже в Бакке он не выказывал никакой тяги к охоте. Но он церемонно поклонился Ночному Волку и сказал:

— Почту за честь.

Мы быстро свернули лагерь и вскоре пустились в путь. Как и прежде, я шел рядом с дорогой, а не по ней и чувствовал, что голова у меня ясная. За завтраком шут с аппетитом поел и теперь снова стал самим собой. Он шел по дороге, но поблизости от меня и весело болтал со мной весь день. Ночной Волк, как всегда, бегал взад и вперед, временами переходя на галоп. Легкий дождь скоро сменился полосами солнечного света, и от земли пошел душистый пар. Только моя постоянная боязнь за Молли и изводящий страх перед Уиллом и его кругом отравляли этот прекрасный день. Кеттл напомнила мне, чтобы я не позволял себе задумываться об этих тревогах, чтобы не привлечь внимания круга. Поэтому я нес страх в себе, как холодный черный камень, решив, что все равно абсолютно ничего не могу сделать.

Странные мысли возникали у меня в голове весь день. Я не мог посмотреть на бутон цветка, чтобы не подумать, захочет ли Молли использовать его для окраски или ароматизирования своих свечей. Я обнаружил, что размышляю о том, владеет ли Баррич обычным топором также хорошо, как боевым топориком, и сможет ли защитить их. И может ли Регал, зная об их существовании, оставаться в неведении относительно их местонахождения?

— Прекрати это, — резко приказала Кеттл, подкрепив приказ легким ударом дорожного посоха.

Я немедленно очнулся. Шут с любопытством посмотрел на нас.

— Что прекратить?

— Эти мысли. Ты знаешь, о чем я говорю. Если бы ты думал о чем-нибудь другом, я не могла бы подойти к тебе незамеченной. Возьми себя в руки.

Я так и сделал и неохотно вспомнил задачу прошлой ночи, чтобы сосредоточиться на ней.

— Так-то лучше, — с тихим одобрением сказала Кеттл.

— А что вы здесь делаете? — внезапно заинтересовался я. — Я думал, вы и Старлинг ведете джеппов.

— Мы подошли к развилке дороги. И к еще одному столбу. Мы хотим, чтобы королева увидела все это, прежде чем мы продолжим путь.

Мы с шутом поспешили вперед, предоставив Кеттл возможность рассказать Кетриккен о развилке. Мы нашли Старлинг сидящей на каком-то камне с выгравированным орнаментом на краю дороги. Вокруг жадно паслись джеппы. Развилка была отмечена огромным вымощенным кругом, окруженным открытым, заросшим травой лугом. В центре стоял еще один монолит. Следовало ожидать, что черный камень будет покрыт мхом и изъеден лишайником, но он был гладким и чистым, если не считать пыли, нанесенной ветром. Я стоял и смотрел на камень, изучая руны, а шут бродил вокруг. Я раздумывал, совпадает ли какой-нибудь из этих символов с теми, которые я скопировал в городе, когда шут воскликнул:

— Здесь когда-то был город, — и широко развел руками.