Странствия Шута

Он пытался уползти глубже в сугроб, я надавил на нож сильнее, и он затих.

- Расскажи мне все, - снова передоложил я.

Он скосил глаза на свой пах, часто и мелко дыша.

- В доме была маленькая девочка. Пандо любит таких. Он изнасиловал одну, может и больше. Не думаю, что он убил кого-то из них. Мы не взяли ни одну из них с собой, - вдруг он нахмурился. - Мы очень мало забрали из того дома. Я взял меч. Но пленных было всего двое. Мальчик и его служанка. И все.

Я видел, какая путаница творится в его голове, он пытался вспомнить все и при этом не мог вспомнить Эллика.

- Где мальчик со служанкой? - мой нож расширил дыру в его штанах.

- Мальчик? - проговорил он, будто припоминая свои собственные слова. - Мальчик ушел. С остальным беглецами. Они все, вопя, разбежались во все стороны.

- Стоп, - я поднял руку. - Расскажи подробно, что произошло, когда вы потеряли пленников. С самого начала.

Я поднял лезвие ножа, и он облегченно всхлипнул. Но я со скоростью кошки ткнул нож под его второй глаз. Защищаясь, он вскинул окровавленные руки.

- Не надо, -  предложил я и заставил его лечь на спину в снег. И слегка надрезал кожу, неглубоко, но так, чтобы он вскрикнул.

- Тише, - сказал я. - Начинай.

- Это было ночью. Мы были пьяны, мы праздновали, - внезапно он остановился. Неужели он вздумал утаить что-то от меня?

- Праздновали что?

Он несколько раз вдохнул.

- У нас был пленник, который мог колдовать. Который мог заставить других людей не видеть нас… - его голос затих, очевидно, он пытался разобраться в обрывках воспоминаний.

- Я ненавижу тебя, - дружелюбно сказал я. - Мне нравится причинять тебе боль. Ты должен дать лишь повод, чтобы я заставил тебя сильнее истекать кровью. Насильник не должен быть красивым. Насильнику не нужен нос. Или уши.

Он быстро заговорил:

- У нас был бесхребетный парень. Мужчина, который выглядел как мальчик. Винделиар – тот, кто мог заставить забыть о чем-то. Мы увели его от бледного народа и убедили наслаждаться жизнью. Использовать магию для того, что ему хотелось делать. Мы хотели, чтобы он стал таким, как мы, и думал, что мы друзья. И это сработало. Он стоил больше, чем остальные, больше, чем все, что они предложили нам. Мы собирались взять их обратно в Калсиду и продать на рынке как рабов, оставив себе лишь мальчишку-колдуна.

Здесь была еще одна история, но мне это было неинтересно.

- Вы праздновали. Что произошло?

- Я хотел женщину. Я считал, что мне не нужно спрашивать разрешения. Они были частью добычи, и у меня есть право на долю. Но нам не дали их… - снова он неуверенно замолчал. Забыв Эллика, он не мог понять, почему работал на женщину, и что удерживало его от насилия над пленницами. Он нахмурился. - Мне пришлось взять самую уродливую. Ту, которую никто из наших и не посчитал бы за женщину. Но была одна… - он снова остановился в недоумении. Я дал ему возможность собраться с мыслями.

 - Она начала кричать прежде, чем я прикоснулся к ней. И так яростно боролась, когда я пытался раздеть ее.  Если бы она не… мне бы не пришлось… я бы не сделал с ней ничего, кроме того, что можно сделать с женщиной. Не сделал бы ничего такого, что бы убило ее! Но она все визжала и визжала. И кто-то привел Винделиара, чтобы он тоже встал в очередь… наверное. Не знаю. Что-то произошло. А! Женщина, старше и жирнее, и мы собирались взять ее тоже. Но потом… Все посходили с ума. Мы бегали за ними, охотились на них… а потом мы пошли друг на друга. Братья по  оружию. Мы вместе ели, дрались бок о бок последние четыре года. Но это тот, кого она привела с собой, который делал нас невидимыми для других людей. Он пошел против нас, заставил забыть наше братство. Все, что я мог вспомнить - это обиды, когда они обыгрывали меня в кости, забирали женщин, которых я хотел, или ели больше, чем была их доля. Я хотел убить каждого. Убил двоих. Двоих моих напарников-воинов. С которыми мы вместе принимали обеты. Один ранил меня в ногу, прежде чем я убил его. Риддик. Это он сделал, а я знал его пять лет. Но я сражался с ним и убил.

Слова слились воедино, я не обращал внимания на боль, что причиняю ему, и не прерывал. Где в безумии этой ночи была моя малышка? Где сейчас Пчелка и Шайн? Где-то за пределами лагеря, истекая кровью в снегу? Захвачены сбежавшими наемниками?

- Те, кто нас нанял, эти бледные... Они не могли сделать этого с нами, они никогда не боролись. Они слабые, не умели обращаться с оружием, почти не выносили холода и походов. Они всегда умоляли нас идти медленнее, больше отдыхать, найти больше еды. Мы так и делали. Почему? Почему воинами командовали хныкающие женщины и слабые мужчины? Из-за темной магии, которую они применяли. Они сделали нас слабаками, посрамили, а потом натравили друг на друга, - из его груди вырвалось нечто среднее между воплем и рыданием. - Они забрали нашу честь!

Неужели он надеялся пробудить во мне сочувствие? Он был жалок, но не настолько, чтобы быть к нему милосердным.

- Меня не волнует твоя потерянная честь. Вы забрали женщину и ребенка. Что с ними стало?