Странствия Шута

Ворона улетела, скрывшись за деревьями, мы ехали за ней. Немного погодя она вернулась, описала круг над нами и полетела дальше. Кажется, она была довольна, что я ее послушался, и перестала выкрикивать оскорбления.

А затем мы вышли на след: это не было дорогой или тропой, лишь намек на то, что кто-то прошел здесь, раздвигая и ломая редкие деревца. Возможно, это был лесоруб. Или крупный рогатый зверь, идущий к воде. Я оглядел углубления на снегу. Как давно они здесь? Трудно сказать, были ли это следы или игрушки ветра. Мы свернули с прежнего направления и пошли по неясному следу.

Достигнув первых высоких березок, я увидел то, что никогда не заметил бы с дороги. Белый конь, лежавший на снегу, был похож на сугроб, а упавшего всадника я смог разглядеть, лишь практически наткнувшись на укутанное в меха тело. И только ворона, пролетавшая над ним, могла увидеть ведущие вглубь леса следы подтаявшего розоватого снега.

Лошадь была мертва. Мороз покрыл инеем морду, посеребрил высунутый язык, капельки крови замерзли вокруг рта. Стрела пронзила ее грудь чуть выше передней ноги. Хороший выстрел, но не настолько, чтобы пробить сразу оба легких. Я знал, что если бы  разрезал животное, то увидел, что тело наполнилось кровью. На лошади не было седла, только поводья, возможно, всадник убегал в спешке. Я заставил Флитер подойти ближе, несмотря на ее отвращение к увиденному, а затем спешился. Тело, лежавшее под лошадью, было слишком большим, чтобы принадлежать Пчелке, сказал я себе, пробираясь по снегу. Волосы, видневшиеся из-под белой меховой шапки, были такими же светлыми, как у моей дочери, но это не могла быть Пчелка, и когда я, наконец, достиг тела и перевернул, то с облегчением понял, что прав. Бледная девочка была мертва, как и лошадь, меха на груди покраснели от крови. Возможно, стрела прошла насквозь. И девочка была Белой. Или полу-Белой. Упав лицом в снег, она прожила недолго. Изморозь от последнего вздоха застыла вокруг рта, остекленевшие голубые глаза смотрели прямо на меня. Я позволил телу упасть обратно в снег.

Сердце билось так часто, что я не мог вздохнуть. «Пчелка. Где ты?», - воздуха в легких не хватило даже на шепот. Мне хотелось бежать по кровавому следу, выкрикивая ее имя. Оседлать Флитер и нестись туда быстро, так быстро, насколько это возможно. Хотелось использовать Скилл, чтобы кричать свои просьбы о помощи, и чтобы каждый в Шести Герцогствах пришел сюда и помог спасти мою дочь!.. Но я заставил себя встать, дрожа и  обливаясь потом, и ничего не делать, не двигаться, пока не пройдет мой безрассудный порыв. А потом пошел к лошади.

Но когда я уже готов был всунуть ногу в стремя, Флитер опустилась на колени передо мной.

 Устала. Так устала, - она вздрогнула, задние ноги подогнулись. - Так устала.

Флитер! - задохнулся я в страхе. Не надо было просить, чтобы она сама сказала, когда устанет. Семена карриса наполняют энергией лишь до тех пор, пока не исчерпают полностью все ресурсы тела. - Не ложись в снег. Вставай. Поднимайся, девочка моя. Давай. Пойдем.

Она подняла на меня усталые глаза, и на мгновение я испугался, что лошадь опустит голову и не послушается. Затем, покачиваясь и содрогаясь всем телом, она встала. Я медленно повел ее по следу к вечнозеленым деревьям. Под ними было меньше снега.

Побудь здесь и отдохни. Я скоро вернусь.

Ты бросаешь меня здесь?

Я должен, но только на время.  Я вернусь к тебе.

Я не понимаю.

Просто отдохни. Я вернусь, оставайся здесь. Пожалуйста.

Затем я закрыл свой разум от нее. Никогда прежде я не загонял лошадь до изнеможения. Стыд подавил все остальные чувства. И ощущение, что все мои действия были бессмысленными и бесполезными.

Но хватит, теперь я буду делать все правильно. Я достал из седельных сумок все, что могло потребоваться, и запретил себе думать о Пчелке. Отгородился от воспоминаний о Молли и мыслей о том, что бы она сказала на все это. Выбросил из головы все предостережения и советы Шута и отбросил все, чему учил меня Баррич. Я распрощался с помещиком Баджерлоком и отправил принца Фитца Чивэла обратно в тень, где он пребывал до этого долгие годы. Расправил плечи и закрыл свое сердце всем тревогам и чувствам.

В глубине моего разума жил еще один человек – мальчик Чейда. Я вздохнул, вызывая те воспоминания и восстанавливая все, чему Чейд обучил меня. Я был убийцей на задании. Я уничтожу их всех, эффективно и быстро, без угрызений совести и эмоций. Эту задачу надо выполнить холодно и качественно. Также качественно, как это было с близнецами из Бриджмора, когда мне было 14, или с Хуфером Вэблингом, когда мне было 15. Или с тем трактирщиком, оставшимся для меня безымянным, которого я отравил. Знать его имя не входило в мою задачу.