Странствия с моим гуру

Выезд из села замыкала триумфальная арка. Там стояла толпа закутанных в белое фигур. Громко кричали дети, кто-то насвистывал на дудке сонную мелодию. Когда шофер засигналил, какие-то юноши подбежали к нам, уперлись ладонями в капот машины и столкнули нас почти на обочину дороги. К селу приближалось шествие. Люди пели мелодичную приветственную песню.

Я высунулся из машины.

Впереди, опираясь на плечо ученика, выступал закутанный в покрывало старец, похожий на Иоанна Крестителя. Голова его была покрыта черной шалью. На носу большие солнцезащитные очки. В них, как в зеркале, отражались танцующие на дороге люди.

— Кто это? — спросил я. Но в суматохе никто не обращал на меня внимания. Все напряженно смотрели на старика с седой бородой.

Он остановился под аркой, и молоденькая девушка возложила ему на шею гирлянду из цветов вишни. Два ученика, присев, сняли с него полотняные туфли на резине и обтерли пыль с его ног. На их лицах было написано уважение и покорность. Старику подали соломенные сандалии и с радостными возгласами проводили к одной из хижин.

Мимо меня двигалась шумная толпа. Люди несли какие-то продолговатые свертки, привязанные к бамбуковым палкам. Я подумал, что это тела умерших.

Когда толпа прошла и мы двинулись в путь, быстро спустилась тропическая ночь. В темноте я видел множество фонариков, они освещали края простыней и черные худые ноги шагающих со всех сторон людей. В село возвращались с полей крестьяне.

— Чьи это были похороны? — спросил я у шофера.

— Это Винобаджа. Они несли свертки, а не умерших. Виноба пришел учить…

— Поворачивай, я должен поговорить с ним.

— Саб, он очень утомлен с дороги. Сегодня ученики никого к нему не пустят. Нужно подождать до завтра. Это старый, больной человек, — и, подумав, он добавил: — святой. Он ничего не хочет для себя. Ни денег, ни власти…

Я не мог ждать до следующего дня. У меня уже были билеты на самолет.

Как предсказал мой Гуру, дороги наши пересеклись, и Виноба прошел мимо, шествуя по велению своего призвания.

ОЖИДАЯ МОТОРКУ

Несмотря на раннюю пору, стояла гнетущая жара. Стражник у калитки не осмелился меня задержать, ведь я был европейцем. Я шел вдоль мола среди пирамид мешков, россыпей земляных орехов, среди сложных сооружений из ящиков разной величины, образующих извилистые коридоры. Солнце палило невыносимо.

— Саб, бакшиша, — неуверенно просил маленький мальчик, семеня за мной на расстоянии положенных двух шагов.

Подогнув ноги, на земле лежали худые рабочие, довольные тем, что им удалось укрыть в слабой тени хотя бы головы, обмотанные полинявшими тюрбанами. Рабочие выглядели так, как будто их только что вытащили из огня, на сожженной до угольной черноты коже светлели розовые шрамы от лишаев. Они заслоняли ладонями глаза от бесчисленных мелких мошек.

— Саб, дай мне денежку, и я уйду ловить рыбу. Саб…

Пришвартованные порыжевшими канатами корабли, казалось, вымерли. Море было желто-зеленым от ила, поднятого со дна водами прилива. Вдали, между гористыми островами, плыл ослепительно белый пассажирский пароход, за ним тянулись длинные полосы дыма.

Я приложил ладонь ко лбу. Надо мной слегка колыхались нахохлившиеся перья пальм, а с залива мне в лицо веяло запахом соли, нечистот, мазута, ржавчины и гниющих плодов. Где-то там, далеко, стоял наш «Нотец», там трудились водолазы, доставая части затонувших кораблей.

— Вот холера! — выругался я, — Ни моторки, ни лодки… Что за паршивый день!..

— Колера, колера, — подхватил мальчик как пароль. — Я знаю, ты из Польши, идем со мной… Я провожу тебя в управление порта…

Он уже подпрыгивал и улыбался, безошибочно почувствовав, что бакшиш его не минует.

Свежий бриз набирал силу, громыхая по крыше из рифленой жести. Волны бились о стены мола. Капли воды высыхали на щеке, прежде чем я успевал их растереть. Я только чувствовал под пальцами мельчайший осадок соли.

— Тут водолазы из порта, индийцы и англичане. Саб может обождать здесь, скоро придет лодка с польского корабля, — мальчик ткнул пальцем в сияющее небо.

Он стиснул монету в ладони и, оскалив белые зубы, с довольной улыбкой добавил:

— Прощай, колера.

— Господин хочет знать, как это было? — спросил меня плечистый сикх, кладя локти на стол. — Лучше меня вам никто об этом не расскажет.

О том, что на нас надвигается один из сильнейших тайфунов, мы знали заранее. Об этом сигнализировали станции… Корабли были предупреждены за шесть часов, но ураган внезапно изменил направление и пошел прямо на Бомбей.

Дело было не только в силе ветра, который пригибал пальмы к земле и сносил домишки, словно спичечные коробки. Тайфун гнал перед собой стену воды высотой в десять метров… Нельзя было терять ни минуты. Мы знали, что город не зальет, потому что вся сила, весь напор воды разобьется на островах, замыкающих бухту. А вот на островах едва ли кто-нибудь уцелеет.