Странствия Лагардера

– Я-то? – рассмеялся маркиз. – Бывают, правда, мо­менты, когда я и мухи не способен обидеть, но Пейроля я с радостью прикончу в любую минуту – у нас с ним старые счеты! Если я сегодня услышу его предсмертный хрип, увижу свою шпагу в его груди да еще в придачу найду донью Крус, мне в один день привалит столько счастья, сколько иным не найти за целую жизнь!

– Так поезжай в Пенья дель Сид. Ты доберешься туда поздно ночью. Постучи пять раз в большую дверь, и мой отец тебе откроет. Ты скажи ему просто: «Меня прислала ваша дочь Марикита. Возьмите вашу шпагу, герцог, – и смерть Пейролю!»

– Герцог? Кто же твой отец?

– Это неважно… Интенданту Гонзага он не назвал своего имени… Впрочем, тебе я откроюсь: мой отец – испанский гранд дон Педро Гомес-и-Карвахал де Валедира, изгнанный из Мадрида за слишком дерзкий разговор с Альберони.

– А ты цыганка? Ничего не понимаю…

– Многие не понимают; обещаю – потом поймешь. Ког­да вы с отцом сделаете то, что я тебе сказала, он отведет тебя на второй этаж башни. Там ты встретишь мадемуазель де Не­вер и донью Крус – и все вы останетесь ждать нас с Лагардером. Нам надо знать, где искать вас.

– А чем займешься ты?

– Буду его искать. Я помогу ему обрести счастье. Не бе­да, что судьба приведет тебя к цели первым. Мы не должны забывать, что и он разыскивает свою невесту.

– Я первым делом ищу молодую герцогиню Неверскую, мою кузину, – заметил Шаверни. – Мои собственные дела – это уже потом. Разве донья Крус не сказала тебе этого?

– Прежде всего, – отвечала цыганка, – донья Крус мне сказала, что любит тебя.

– Возможно ли?

– Это так. Садись на коня и скачи во весь опор. Передай им, что я не встретила Лагардера у Новой башни, но сдержу свое слово и приведу его. Я найду его хоть на краю света, хоть ценой собственной жизни, но, если я не погибну, молодая гер­цогиня скоро увидит своего нареченного. Твое же дело – ох­ранять их обеих, пока он не явится, и шпага моего отца будет заодно с твоей.

Она подробно объяснила ему, как ехать в Пенья дель Сид, и Шаверни, вскочив на коня, умчался галопом, окутанный клу­бами пыли. Он еще раз обернулся, послал отважной девушке воздушный поцелуй своей изящной рукой и скрылся. Это был поцелуй благодарности и надежды…

Маркиз исчез вдали, а Марикита погрузилась в раздумья. Почему на условленное место явился Шаверни, а не Лагардер? Почему шевалье не посадил ее сегодня, как тогда, в Панкорбо, к себе на седло? Увы! Где же он? Где его теперь искать? С тоской думала об этом Марикита, бродя по улицам и расспра­шивая всех, кто мог бы ей хоть чем-то помочь.

Отвечали ей все больше бранью да шуточками, так что уз­нать ей удалось немного. В конце концов она заключила, что Лагардера с товарищами в Сарагосе не было: их не видели ни у одних ворот.

Понурив голову, с тяжелым сердцем Марикита отправи­лась искать ночлег. Вдруг неподалеку от нее послышались кри­ки; из-за угла показался королевский гонец на коне, а за ним с воем и воплями высыпала толпа. Маленькая цыганка еле успела прислониться к какой-то двери и стала прислушиваться, пыта­ясь понять, что же значит весь этот шум.

Гонец на всем скаку разбрасывал афишки; люди хватали их на лету, рвали друг у друга из рук. Цыганочка тоже поймала одну. На девушку набросились, стали отнимать лис­ток, но она скатала его в комок, засунула за корсаж, убежа­ла в укромный уголок, расправила бумагу и углубилась в чтение.

Едва Марикита развернула афишку, как ей показалось, что чья-то железная рука сдавила ей горло. Объявлялось, что Франция и Испания находятся в состоянии войны. Всем фран­цузам, пребывающим во владениях его католического величества, предписывалось покинуть их в двадцать четыре часа под страхом тюремного заключения или даже смерти.

Чем грозила эта новость Лагардеру и его товарищам, Ша­верни, Авроре, донье Крус?

Марикита не могла думать об этом без дрожи, а посовето­ваться было не с кем. Если шевалье де Лагардер вернется во Францию, так и не узнав, где скрывается его невеста, отыщет ли он ее когда-нибудь? А самой цыганке представится ли слу­чай привести их друг к другу?

Этой ночью бедная девушка опять не могла уснуть: ум ее был занят всевозможными химерическими, совершенно неосу­ществимыми планами. Нужно было все продумать заново – и склеить то, что было разбито вдребезги из-за отсутствия Ла­гардера на условленном месте.

Впрочем, кто знает, быть может, он услышал об объявле­нии войны еще в Сеговии и сразу же пересек Пиренеи? А вдруг он попал в ловушку, расставленную Гонзага, и теперь, в тот миг, когда Марикита готова была вести Анри навстречу его счастью, завоеванному ценой стольких тягот, трудов и опасностей, он томится в темнице, из которой не скоро вый­дет… если выйдет вообще?

Перед глазами цыганочки возникло кроткое лицо Авроры де Невер. Молодая герцогиня словно упрекала Марикиту, так и не сдержавшую обещания вернуть невесте Лагардера свободу и блаженство любви…