Странствия Иеро

Ощутив его страх, Солайтер выпустил олененка из ментальных тисков и с некоторым недоумением заметил, что он голоден и должен съесть хоть что-нибудь. Священник опустил голову и пошел прочь по береговому склону; перевалив косогор, он подождал с полчаса, стараясь не поворачиваться к озеру лицом. Он так и не узнал, какой зверь откликнулся на очередной зов Солайтера, но надеялся, что это тварь была достаточно объемистой и не столь безобидной, чтобы приходилось сожалеть о ее гибели.

Он вернулся, когда моллюск уже покончил с завтраком.

Впрочем, настроение гиганта не улучшилось; он все еще ощущал сожаление и вину из-за того, что не смог вернуть человеку последнюю, но очень важную часть ментальной мощи. Это было искусство, обретенное Иеро в жестоких телепатических поединках, — умение захватить контроль над чужим разумом, подчинить его своей воле. Он вновь обладал ментальным видением и способностью к мысленной связи — столь же утонченными, как в прошлом; возможно, даже более сильными. Однако он не мог сражаться с помощью мозга. Слуги Нечистого так основательно поработали над главным его оружием, что даже Солайтеру не удалось спаять осколки.

Затем наступило время вопросов и ответов; Иеро пришлось изрядно попотеть, удовлетворяя неистощимую любознательность гиганта. Казалось, тот задался целью вычерпать до дна метафизические познания священника, полученные в школе аббатств. Зачем существует мир и почему он устроен так, а не иначе? В сущности, именно это желал знать Солайтер, невероятное создание, получившее дар разума в результате странной мутации. Философская беседа с ним стоила Иеро бездну энергии, и в начале священник не раз с ужасом думал, что сказали бы Отцы Церкви, ознакомившись с его потугами объяснить чудовищной улитке цели Всемогущего. Впрочем, успокаивал он свою совесть, самый искушенный теолог вряд ли мог быстрее справиться с такой задачей.

Затем дело пошло лучше. Этот огромный мозг, потративший пять тысячелетий на сбор всевозможных сведений и размышления о сущности Вселенной, умел разматывать клубок загадок сразу с дюжины концов. Когда собеседники начали обсуждать природу Нечистого — или Другого разума, как называл его Солайтер, — они уже достигли полного взаимопонимания.

«Я не часто ловлю Его послания, — заметил моллюск. — Он не столь древен, как я, либо мне удалось услышать Его только недавно».

Иеро потребовал объяснений. Названный Солайтером срок равнялся тысячелетию или около того; гиганту было трудно воспринять хронологические масштабы человеческой жизни.

«Похоже, Он постепенно изменяется, усиливается, хотя это требует долгого времени. Долгого с точки зрения таких существ, как ты. Но как бы Он ни менялся, суть остается прежней».

Солайтер не мог объяснить яснее, что значит его замечание, но прочие особенности этой странной силы он описал довольно подробно.

«Ощутив Его присутствие, я стараюсь скрыть свой разум; что-то в Нем внушает мне страх. Теперь, когда ты объяснил мне, что есть Зло, я понял, чего боюсь. В Его мыслях злоба — черная злоба против всех и всего! И Он становится сильнее! Ты много рассказывал о своих врагах, слугах Нечистого… Он похож на них, я чувствую, но гораздо, гораздо могущественнее! Может быть, между ними существует связь… Кажется, я ощутил нечто подобное последний раз, незадолго до того, как ты пришел по моему зову. Это промелькнуло очень быстро, словно огненная стрела, бороздящая небо во время бури… Я сожалею, что не сумел возвратить твоему разуму силу, что позволяет сражаться и убивать. Это искусство пригодилось бы тебе».

В беззвучном голосе моллюска звучало беспокойство. Кое-какие аспекты человеческих отношений вызвали у Солайтера изумление. Иеро выяснил, что гигант, подобно большинству улиток, был двуполым; он продуцировал одновременно и сперму, и яйцеклетки. Отсюда следовало, что он мог вырастить молодняк, существ своего вида — хотя бы для того, чтобы избавиться от одиночества. Человеку подобная мысль казалась естественной, и, если учесть поразительную власть Солайтера над живой плотью, размножение не составило бы для него проблемы.

Однако это идея вызвала у моллюска нечто похожее на раздражение.

«Нет, так нельзя… Это было бы неправильно… неприлично!»

Титанический повелитель холмов жеманился, словно невинная девушка! Чем больше узнаешь жизнь, тем большее удивление она вызывает, заключил про себя Иеро.

Последнее послание от Солайтера пришло священнику, когда он был уже далеко от озера, воды которого вновь скрыли огромного моллюска.