Странствия

— Если бы цари, управляющие ныне землей или, вернее, тиранящие ее, подумали, как скоро наступит для них этот час и с какой суровостью будут они наказаны десницей всевышнего за все преступления и обиды, учиненные ими за время, когда они угнетали людей, они, быть может, предпочли бы щипать траву на пастбищах, подобно бессловесным скотам, а не использовать самовластно и безрассудно свое могущество, проявляя жестокость по отношению к кротким овцам и мягкость в наказании тех, которых угодно им было возвеличить. Истинно говорю вам, великое сострадание можно испытывать к тем, кого судьба вознесла до вершин, на которых пребывают современные цари, ибо в любодеяниях и распутстве проводят они дни свои, не оставляя себе и часа для угрызений совести и раскаяния, но знайте, слепцы, не видящие окружающий вас мир, что господь возносит людей до царского достоинства лишь для того, чтобы они человечно обходились с ближними своими, выслушивали их жалобы, удовлетворяли их нужды, наказывали их преступления, но не для того, чтобы, как безжалостные тираны, умерщвляли их. А между тем вы, несчастные люди, сделавшись царями, начинаете отвергать самое природу, из которой создал вас господь, и превращаете ее в другую, зело отличную от нее, всечасно принимая те обличия, которые вам больше всего с руки, ибо для одних вы пиявки, высасывающие их достояние и жизнь, не отлепляясь от них, доколе не извлечете последнюю каплю крови из жил; для других — грозно рычащие львы, издающие жестокие указы, карающие смертью малейшее крамольное слово или дело, с единой целью — под личиной законности завладеть чужим имуществом и удовлетворить ненасытную свою алчность; к третьим же, которые вам угодны и которым вы, или свет, или не знаю еще кто, присвоил наименование великих, вы проявляете такую преступную мягкость в осуждении их гордыни и такую расточительность в оказываемых им милостях, обирая бедных, которых вы оставляете в чем мать родила, что у всех малых и угнетенных вами накапливается вдоволь обид, чтобы предъявить вам великий иск пред лицом небесного судии, когда уже бесполезны будут ваши оправдания и у вас, несчастных, в немом смятении закоснеет язык.

С таким жаром талагрепо защищал угнетенных, так бушевал против сильных и так сокрушался об их грехах, что король стоял, словно сраженный громом. Проповедь произвела на него столь сильное впечатление, что он немедленно призвал к себе Бразагорана, губернатора Пегу, и приказал ему распустить всех уполномоченных от народов своего королевства, которым велел собраться в городе Козмине, чтобы истребовать с них большую сумму денег для расходов по затеваемой им войне с королевством Савади, и публично поклялся на прахе покойного, что, пока он будет править, он не будет ни подкупать правителей, ни понуждать народы служить ему против воли, как он это делал раньше, и что ныне он с особым вниманием будет выслушивать малых и поступать с великими в зависимости от заслуг каждого, и вообще наобещал много добрых и справедливых вещей, которые из уст язычника мы никак не рассчитывали услышать.