Странствие Сенора

Все тела были нагими и, несмотря на разнообразнейшие размеры, принадлежали, вероятно, новорожденным существам. Впрочем, многих из них герцог даже не разглядел как следует, поскольку они представляли собой нечто совершенно чуждое. Такими были, например, желтая губка величиной со скалу, белесые нити, растущие из лужицы маслянистой жидкости, и восхитительные по изяществу и тонкости создания, сложенные из миллионов кристаллов, похожих на снежинки. Кроме «спящих», Сенор ощущал здесь присутствие еще кого-то, вообще не обладавшего твердой или жидкой плотью…

Видимой опасности не было. Тем не менее это место оставалось чужеродным и враждебным человеку. Холодный Затылок не испытывал ни любопытства, ни почтения к этому хранилищу бессмертия. Все, чего он хотел, это найти тело младенца, принадлежавшего к расе Хозяев Башни, и поскорее убраться отсюда. И он нашел его в шестнадцатой от входа комнате.

Тело младенца оказалось не по-детски худым и обладало совершенством мраморной статуэтки. Серая гладкая кожа блестела, как полированный камень. Веки были приоткрыты; казалось, что спящий подглядывает сквозь узкие щели за вошедшим в Храм. В одной из щелей поблескивала сгустившаяся синева, в другой угадывались черные пятна нескольких мертвых зрачков.

Холодный Затылок был уверен в том, что не ошибся. Все признаки расы налицо: лысая голова, отсутствие наружных половых органов, по шесть сухих удлиненных пальцев на руках и ногах…

Когда Сенор разбил стекло и поднял тело, оно оказалось неожиданно тяжелым, твердым и не сгибалось – ноги оставались выпрямленными, будто сведенные судорогой… Герцог боялся поверить в свою удачу. Однако еще ничего не закончилось. Тем более что теперь Сенору предстояло действовать, чтобы спастись самому и уберечь свою драгоценную ношу от Кладбищенской Крысы или ее слуг.

Но кем сочтет его Сторож – похитителем? Изгоем, разорившим Храм? Посланцем Маскирующих Намерения?.. Ему повезет, если он вообще сумеет выйти отсюда. Обратный путь тоже был частью предопределения. И Сенор вдруг обнаружил, что не может вызвать Изменения в ландшафте Круаг-Кмедал.

А вот о том, как отыскать в Тени Хозяина Башни Зонтага, он старался не думать – смутные предчувствия и усилившаяся боль в руке и под маской подсказывали, что тот сам придет к нему за обещанным младенцем…

* * *

Поскольку иного способа покинуть остров для придворного Башни не существовало, он снова ступил на тропу из стеклянных дисков, которая круто поднималась в мглистую тьму за пределами освещенного пространства. Однако теперь Человек Безымянного Пальца нес под Поющей Шкурой тело Спящего Младенца…

Все дальше и дальше уходил он от хрустального острова, пока не покинул зону влияния невидимого и неощутимого Сторожа Храма; напоследок тот напомнил о себе всего лишь кратковременным помутнением рассудка.

На этот раз видения Незавершенного слились в его сознании с абсурдными и пугающими видениями еще одного существа – кажется, это были образы, извлеченные из памяти ребенка, которого он нес. В таком случае младенец «помнил» свои прошлые жизни…

Когда Сторож исчез, вернулась прежняя ясность. Герцог шел среди голубых гробниц Мургуллы. Оглянувшись, он увидел позади себя лишь пустоту, в которой терялась тропа из стеклянных дисков, и безграничное сверкающее зеркало воды с пузырями куполов на поверхности. Нигде в пространстве не осталось и намека на Храм. Острова архипелага Круаг-Кмедал светились вдали.

Расположение куполов было совершенно неизвестно Сенору. Он вернулся с невидимого острова и оказался совсем не там, куда привез его на лодке Крысиный Хвост. Это было на руку придворному Башни. Он выиграл немного времени у разыскивавших его слуг Крысы.

Однако, к своему разочарованию, он вскоре обнаружил, что все еще не может вызвать даже самых малых Изменений ландшафта. Несмотря на его попытки, пейзаж оставался неподвижным, и это означало, что где-то рядом находился очень мощный След, доминировавший в Ландшафте Голубых Гробниц.

Герцог Мертвая Кожа клюнул на приманку, и теперь ловушка захлопнулась. Вдобавок тропа из стеклянных дисков внезапно исчезла как впереди, так и позади него; он остался стоять на единственном диске, который плавал на высоте облаков (если бы в этом мире были облака) и представлял собой довольно шаткую опору. Вот когда Сенор пожалел об отсутствии Суо!..

С холодной решимостью и безразличием человека, потерявшего то, ради чего стоило цепляться за жизнь, он стал готовиться к последней схватке. Еще раньше он преодолел в себе искушение избавиться от тела младенца – в нем угасла всякая надежда на спасение.

Он вынул из ножен меч и попытался войти в транс, состояние отрешенности, в котором устанавливалась неподвластная разуму связь с древним амулетом. Однако символы на клинке оставались темными, а образ черного гроба – всего лишь воспоминанием, но не видением, пробуждающим Силу.