Странствие

Висар откинулся в кресле, рассмеялся, а это для него было редкостью, щелкнул пальцами.

— Я знаю, что делать! Кимирра рассказал о Тимоне Хисанн, который болен какой-то странной хворью. От нее помогала мазь лекаря Кимирры. Привезем ему мазь, показав тем самым нашу заботу.

— Неплохо, — поторопился похвалить сына Лойон. — Очень неплохо! Где, кстати, сам Кимирра?

— Мои люди его не нашли, зато отыскали Мориса, — усмехнулся Гед. — Брат пустился во все тяжкие — пьянствует, устав от дел и путешествий. Поздней ночью он отправился из «Седой гусыни» с какими-то купцами и шлюхами. Морис так напился, что не смог последовать за ним, уснув прямо за столом в таверне. Вразуми его, дядя, а то у меня терпение заканчивается, — пригрозил он.

Старший сын Юа губит недюжинные таланты выпивкой и ленью. Вот из кого вышел бы неплохой жнец.

Лойон кивнул, хотя не представлял, как справиться с племянником. Кимирра просто выдаст ему очередные обещания.

— Кимирра нам не нужен, — сказал Иланна. — Он только разозлит Хисанн.

— Значит, опять поедете вдвоем? — задал Лойон риторический вопрос. — Может послать какого-нибудь лорда? Я бы и сам тряхнул стариной, но не могу, я проводил дознания после войны Пророков.

— Утихомирить Хисанн под силу лишь сестре и Висару, — проговорил наследник голосом, не терпящим возражений, — и посольство должно быть небольшим. Не стоит оказывать язычникам незаслуженное внимание. Возьмите слуг, нескольких Выживших для охраны.

— Я придам парочку жнецов не одетых в балахоны, — пообещал Лойон. Он на миг задумался: «Не выдать ли невестке имя верного человека, сообщающего новости? Нет, его шпиону не понравится нарушение договора. Связь с ним сугубо односторонняя, и скоро прибудет гонец с подробным отчетом о событиях».

— Явители тоже могли…

— Нет! — отрезал Гед поползновения Хассо. — Никаких явителей в посольстве!

— Чистый Круг будет молиться, чтобы новый лорд допустил в земли Хисанн наших миссионеров, — вымолвил чепуху Второй явитель, лишь для того чтобы не потерять лицо.

— Дело решено, — подвел итог наследник. — Остается найти лекаря, выделить корабль и собрать людей. Когда отправитесь?

— Надеюсь завтра, — ответила будущему королю невестка Лойона.

Глава 17. Похоронный баркас

Море — самый краткий путь к Вселенскому Древу. Гонат слыхивал, что некоторые явители разрешали закапывать мертвецов в постылую землю, но ни на каплю-слезу Безжалостной он не хотел бы такой участи для сына. Как тогда Лет достигнет счастливого посмертного странствия? Усохшим, изъеденным червями, жуками-могильщиками и прочей нечестью Госпожи… О сей мерзости помыслить страшно. И все-таки… Нешто покойникам на суше достанутся все те же мучения, которыми так велик подоковый мир?

Гонат тряхнул головой. Ересь… Праведников ждет сладкое веселое странствие, а грешников вечные муки и ужасы двух пастей. «Бог вернет, восстановит бренное тело», — вспомнил он чьи-то слова. Его младший сын жил по совести, служил королю, кормил детей, а умер он от чревной хвори. На карьерах, из-под скал и плит наверх пробираются демоны-животники, отравляющие ядовитым дыханием жизнь. Усы у них длиной в несколько футов. Гонат поежился: «Животник мог даже коснуться Лета, особливо он мог коснуться сына во сне!»

За прошедшие дни Гонат смирился. Жизнь и смерть в воле бога — значит, красная вода Лета понадобилась Странствующему. Младший отжил двадцать семь лет, многое сделал, о молитвах не забывал и подарил отцу внучек — Эю и Булу. Вскоре Лет преисполнится радостью. Грусть от расставания или успокоение за сына — они не враждуют, а смешиваются. Лима, вон, выплакала до красноты глаза, так, что и белков не видать, но сегодня тихая и спокойная она стояла, притулившись к правому борту.

Баркас «Помогающий» — две мачты, два черных паруса на ветру. Они — подол неумолимого платья. Сын лежал на отходном помосте, закутанный с головы до ног в такой же темный прощальный холст. Лучше всего предавать тело морю пока оно не остыло, тогда и саван не нужен. А Лета пока привезли из Сухой Деревни, пока доставили в порт, пока Эвмен нашел возможность взять похоронный баркас. В общем, лица сына Гонат так и не увидел: стражники сказали, что прошло немало времени, и удивительно — сами замотали тело в казенный саван.

Хорошо не пришлось платить за сукно, не пришлось платить за найм судна. Гонат — член Фуражной гильдии, да и Эвмен подсобил. Бедняков-то каждый день свозят в Южный порт с любых закоулков Колыбели и хоронят одним махом, по шестьдесят-семьдесят человек. Без положенных саванов, без родственников, с одним явителем на всех усопших. Не по-людски выходит… Разве услышат родичи последние слова за несколько миль? Почто страдальцам при жизни и в смерти получать невзгоды? Ведь при расставании на борту корабля покойник шепчет ближним утешения, и слова Лета всплывали у него в голове.