Странствие

— Я жалею, что не послушал тебя десять лет назад, Лойон, — сказал король. — Нечестивый смутьян! Кстати, забыл, как его зовут? — спросил Кайромон, но не стал дожидаться ответа. — Он накалил для мятежа своего брата, и снова разжигает костер войны! Нужно было вычистить предателей под корень. Сейчас же я встал на святой путь! Я получил знак от нашего с вами бога! Подохший демон! — ругнулся король, подавшись вперед и тронув брата за рукав. — Реши это, Лой! — приказал он. — Мне все равно, как ты поступишь! Главное, чтобы проклятые пророки не беспокоили меня до весны.

Лойон наклонил голову в знак согласия, грива его волос покинула плечи, и ему пришлось убрать их от лица.

— Отец! Я не сторонник новой войны с Хисанн, но если они взбунтуются, знай, что когда ты вступишь на берег Сияющей Империи, Скит Пророков будет лежать в руинах! — пообещал Гед, сидящий по правую руку короля, напротив Лойона.

Гед такой же статный, как и король, большеголовый, с короткой бородой и громадными руками, был, кроме того, более спокоен и осмотрителен. Его возраст перевалил за сорок. Лишь два старших сына статью и силой пошли в Кайромона.

— Я оставляю королевство в надежных руках! — провозгласил король. — В плавании я буду спокоен и согрет этим чувством!

Рассказывать сейчас о южной угрозе и буре, собирающейся в Спорных Землях, было бы делом нелепым. Лойон решил обсудить все позже — наедине с Гедом...

Кайромон нашел взглядом двух лордов-искателей.

— Расскажите о найденном мореплавателе! О знаке нашего с вами бога! Еще раз! — потребовал он.

Ни Виауриг, ни Хауренк не успели открыть рот.

— Ваше величество! — Лойон решил не дожидаться, когда король вспомнит о ядовитом дереве. — Последний вопрос! Я предлагаю направить Главу Выживших к Сторожу болот, чтобы надавить на тонка, заставить их передать дары и показать лорду Хакни, что столица о нем помнит.

Кайромон недовольно заворочался; король с трудом умещался в кресле, представляя разительный контраст с сухеньким Элириконом.

— Хорошо. Гулуй, мне доложили о славном испытании! Достойный сын... Достойный! В отличие от Тайгона. Предавшего! Сбежавшего! Сбежавшего не только от меня, но и от нашего с вами бога! Бросившего отца на святом пути! Мне нужно ядовитое дерево! Для Странствия нам не хватает нескольких новых кораблей! — невпопад вскрикнул король. — Первый Явитель, как быстро вы построите их, когда мой сын доставит вам дерево? — осведомился он.

— Веками мы строим корабли для Странствия, — начал мерно петь Элирикон. — Явители Странника работают при доброте светлого дня и во зле темной ночи. В тягучий зной или лютую бурю... Когда-то и я строгал святое дерево... — задумавшись о прошедшем поведал он. — Во времена вашего отца... Да странствует он в вечном блаженстве по ветвям и корням Вселенского Древа. Создание ковчега, заслуживающего одобрения бога, требует чистоты и благостного труда. Я о том, что если все подготовить и провести священные обряды, то две декады будет достаточно для одного корабля. Да... Таков наш срок... — заключил он, когда король уже начал терять терпение.

Первый Явитель мог бы подсказать, что ядовитое дерево должно сохнуть хотя бы месяц-два, о чем король как будто запамятовал. Лойон не верил в то, что Гулую удастся добыть ядовитое дерево в то время, когда у тонка царит раздор, и вновь вспыхнули войны. В коротком разговоре перед советом Лойон наказал племяннику найти любое дерево пригодное для верфи.

— Я возьму когорту постоянного легиона и две четверки Выживших, — подал голос Гулуй. — Тонка придется отдать мне дерево!

Гулуй жаждет отличиться. Как бы боком не вышло...

— Скажи тонка слово о договоре! — воскликнул король. — Скажи им, пусть отдают положенное, иначе я разорву договор Имени!

Огненная и стылая пасть Двуглава! Древний договор с тонка, который ныне почти забыт и превратился в пословицу! Когда шестнадцать кораблей Спасителя причалили к Атонкарису, материк кишел тонка. Несколько сотен человек не могли выстоять против их неисчислимых орд. Однако тонка позволили людям жить, уступили земли, а кроме того согласились поставлять им припасы и ценное дерево. Всего с одним позорным условием... Каждый Маурирта должен называть своих детей одним из имен тонка. Гулуй, Гед, Ив, Иланна, Тайгон, Эран и Кимирра — все дети брата названы их именами!

Впрочем, при восшествии на престол имя можно сменить. Как и при достижении пятидесяти лет. Всего четыре года назад Лойона звали тонкским именем Лой — он просто добавил к имени благозвучное окончание.

Странный договор... Люди крепли, и Маурирта неоднократно восставали против него. Начинались страшные и кровавые войны с тонка, получившие название Войн Камня. Последняя такая война закончилась пятьсот сорок три года назад и положила конец Мутной Эпохе. Король Сихантасар Древний в очередной раз подтвердил действие договора. И где-то здесь в его Старом дворце есть закрытый зал, а в нем стоит мраморная стела, содержащая двести женских и двести мужских имен.