Странный приятель

– Да чего уж там… – ответил за всех Гаарз. – Нормальное дело… – А потом добавил, словно бы говоря о чем-то совсем ином: – А Молх, кстати, того…

– А еще Виилк и Бариив, – добавил молчавший до сей поры Таагай. – Виилка ядром еще в самом начале… ногу оторвало. А Бариива пулей, когда он раненого сержанта пытался с поля боя вынести. Прям в затылок. Сзади дырочка такая аккуратненькая, а лица почитай что и нету.

Он говорил глухим и каким-то дрожащим голосом. Да и сам выглядел так, будто разом постарел лет на двадцать.

– Угу… А еще того, длинного… – вставил Киншаа. – Ну помните, из первого капральства? Он еще на корабле блевал без остановки. Да и потом, по дороге… Мы думали, сдохнет, и уже из-за его обувки спорить начали. А он все огрызался, что всех нас переживет…

– Ну… – веско прокомментировал Дроут. – Они, тощие, жилистые бывают. Вроде соплей перешибешь, а он в жизнь обеими руками вцепится, да так что не оторвешь!

– Оторвало. Голову. Сам видел.

– Да уж… – невесело подвел итог Гаарз. – Ну да хоть мы пока живы. Чего дальше-то будем делать, Готор?

– Досидим до темноты. А там аккуратненько двинемся назад.

– А чё назад? – осторожно поинтересовался Дроут. – Опять в каторжную команду, нужники копать? Может, нам того… – И он махнул головой куда-то на север, в ту сторону, откуда пришла кредонская армия.

– Ты хочешь предать своего короля? – В голосе Ренки не было ни капли возмущения или ярости, а только одно безграничное удивление. Ему подобная дикость и в голову не могла бы прийти.

– Не, ну ты чё? – внезапно поддержал Гаарз нашего героя. – Решил, что в рудниках или на галерах республиканцев тебе будет лучше? Или ты думаешь, стоит тебе заявиться к этим торгашам и они тебя сразу главным поедателем плюшек в своей армии назначут? И не мечтай. Если, конечно, ты не офицер, у которого родня сидит на сундуках с золотом и может заплатить за тебя приличный выкуп.

– Почему же сразу на галеры? – осторожно, но настойчиво продолжал гнуть свою линию Дроут. – Можно ведь и просто в плену посидеть.

– Ты откуда такой взялся? Ты и впрямь думаешь, что эти торгаши тебя пару-тройку лет за так кормить станут? – влез в разговор Киншаа. – Спроси любого моряка. Ну или хотя бы вон, – кивнул он в сторону Гаарза, – грузчика портового, и тебе про этих кредонцев такого понарасскажут… Не дай боги с ними в море пересечься. Даже в мирное время. Им все без разницы – корабль на дно, тебя в трюм, а потом на рудники или к веслу прикуют. От этих сволочей на трех континентах людям покою нет.

Киншаа говорил столь страстно и взволнованно, что даже все еще пребывающему в ступоре Таагаю стало понятно, что здесь что-то очень личное.

«Вероятно, он родом из какого-нибудь прибрежного поселка или городка, что разорили кредонские пираты, – подумал Ренки. – Может, кто-то из близких пострадал. А может, и всю родню либо зарезали, либо увели в вечное рабство».

– Как видишь, Дроут, – назидательно сказал Ренки, – путь предательства не только постыден, но и не сулит тебе ничего хорошего. А даже если бы и сулил, идти по нему тебе пришлось бы в одиночку. Ибо все остальные, даже попав в столь удручающее положение, никогда не предадут своего короля!

Сказав это, Ренки на несколько секунд гордо задрал подбородок к линии горизонта, устремив нос почти в самый зенит, и потому не видел улыбочек, которыми мельком обменялись за его спиной Гаарз, Киншаа и, что обиднее всего, даже Готор. Впрочем, улыбки эти были вовсе не издевательские, а скорее понимающие и сочувствующие.

– Ладно, ребята, – примиряющим тоном сказал Готор. – У нас еще есть до заката часок-другой. И я предлагаю попробовать поспать хоть немного. Потому что ночка у нас будет трудная. Поскольку я уже повалялся чуток в отключке, то на караул встану первым. Меня сменит Киншаа, а третьим будет Ренки. Гаарз, поскольку он половину прошлой ночи простоял в карауле, спит до упора. Дроут и Таагай, пробегитесь по этой лощинке и посмотрите, нет ли поблизости какого-нибудь ручейка. Да и вообще осмотритесь, как, если что, отсюда удирать сподручнее будет. Вы ребята в этих делах опытные, вас учить не надо. Потом тоже можете ложиться спать. Выполнять!

Ренки честно попытался выполнить этот приказ. Он был уверен, что никакой сложности не будет, настолько вымотанным и бессильным он себя чувствовал. Но стоило только лечь и прикрыть веки, как перед глазами замелькали изуродованные ядрами, штыками и пулями окровавленные останки, лица убитых им сегодня врагов, собственные руки, по локоть выпачканные в крови… И даже непонятно, была ли это кровь раненых, что он выносил с поля боя, или кредонцев, чьи жизни сегодня оборвал.

А еще дикая жажда, перебивающая даже голод. Страшно подумать: последний раз они ели только сегодня утром, а такое чувство, что с того завтрака уже прошли долгие годы. И хотя к фляжке Ренки приложился не далее как пару-тройку часов назад, казалось, что пороховой дым покрыл все горло и нёбо, и страшно хотелось смыть его хоть каплей грязной воды из лужи.