Странный приятель

Панике поддались не все части. Тот же Девятнадцатый Королевский, несмотря на прочно закрепившуюся за ним репутацию дворцовых щеголей и «столичных вояк», головы не потерял, а, образовав каре, медленно пятился назад, продолжая отражать как атаки противника, так и суетливые метания собственных паникующих частей. Вместе с ним шли два батальона солдат из разных полков – тех, кто не поддался панике, на скорую руку сведенные в единые отряды.

Кавалерия, так и не поучаствовавшая в сражении, в полном порядке отошла охранять обоз, короткими контратаками отгоняя наиболее зарвавшихся солдат противника, которые торопились вволю помародерствовать, пока начальство не видит.

Ну и остатки Шестого и Пятнадцатого гренадерских полков, хоть и оттесненные штыками кредонцев далеко за холм, по-прежнему продолжали сохранять спокойствие, дисциплинированно отходя назад.

Пушкари… М-да. Говорят, пушкари отступать вообще не умеют, потому что их этому не учат. Тяжеленную пушку не схватишь под мышку и не побежишь с ней в тыл, истерично подвывая от страха. Пушкарь, потерявший свой главный «инструмент», в иных армиях автоматически приговаривался к смертной казни. А в других просто переводился в пехотные части и терял не только свое двойное жалованье, но и, самое главное, честь. А у солдата – что офицера, что простого мушкетера – честь подчас была единственным достоянием, заменяя ему и вечно задерживаемое грошовое жалованье, и редкие трофеи, и скудный паек.

Ренки видел, что, когда драка уже шла на позициях батареи, пара пушек все еще продолжала стрелять, с каждым картечным выстрелом вырывая из рядов противника десятки человеческих фигур. Наверное, потому-то, по традиции всех известных армий мира, пушкарей в плен не брали. Взбешенные гибелью свои товарищей солдаты, вымещая весь свой страх и ненависть, рвали штыками в клочья тех, кто всю битву безнаказанно расстреливал их с дальней дистанции.

«Вот он – мой час!» – подумал благороднейший оу Ренки Дарээка, когда солдаты врага ворвались на батарею. И, подхватив валявшийся на земле топорик-крюк для вскрытия бочонков с порохом и ящиков с картечью, бросился в битву.

Первым на него из клубов порохового дыма выскочил какой-то солдат в непривычном бело-оранжевом мундире. Враг!

Враг сделал выпад штыком, целясь в живот странному сопляку в каких-то обносках, но сопляк неожиданно изящно, будто выполняя танцевальное па, сместился в сторону, пропустив удар мимо себя. Затем рубанул противника по руке, а дальше, как бы продолжая начатое движение, сделал шаг вперед и добил застывшего от болевого шока противника ударом в голову.

И ему тут же пришлось отскочить назад, чтобы не получить удар от товарища только что убитого кредонца. Но поле боя – это не паркет фехтовального зала и даже не ухоженный газон позади родного старого домика, где он провел столько времени, совершенствуя искусство владения шпагой. Нога попала во что-то скользкое и липкое, и Ренки, нелепо взмахнув руками, рухнул на спину.

Он уже видел, как над ним заносится вражеский штык. Как тот медленно идет вниз. И как прилетевшая откуда-то сзади лопата отводит смерть, буквально вспахивая живот кредонского капрала. А потом сильные руки вздергивают Ренки вверх, и знакомый голос весьма некуртуазно отзывается о его умственных способностях.

– Это же наш шанс! – пылко сверкая очами, вскричал Ренки, все еще держа в руках свой топорик. – Это то, о чем мы мечтали!

– Дурень! – прорычал Готор, внезапно быстро нагибаясь и подхватывая с земли выпавший из рук кредонца мушкет. – Если бы мы мечтали просто сдохнуть, надо было сделать это еще на корабле, не стоило так долго тянуть и мучиться зазря.

После чего он, весьма ловко отбив вражеский штык, ударил в ответ сам, а потом, развернув мушкет, обрушил его приклад на вражескую голову.

Появившийся неизвестно откуда Гаарз уже вовсю размахивал длиннющим банником, не позволяя противнику приблизиться к себе… А там и еще парочка человек из их банды подтянулась…

Ренки, в данную минуту слабо понимающий слова, но способный оценить действия, счел это за общее согласие со своими намерениями и вновь ринулся в бой. Да столь удачно, что, выскочив на офицера в чине не меньше третьего лейтенанта, скрестил с его шпагой свое нестандартное оружие.

Ренки был молод и быстр, а вражескому офицеру уже, наверное, перевалило за четвертый десяток, да и забраться на холм было для него не столь легкой задачей. Проведший к тому времени не одну сотню учебных боев Ренки сразу отметил, как тяжело дышит его соперник и с каким трудом переставляет ноги.

Ложный выпад, финт, круговое движение кистью – и крюк топора глубоко погружается в плечо противника, а его шпага, еще не успев долететь до земли, оказывается в руках нашего героя.

А со шпагой в руках Ренки готов противостоять хоть всему демонскому войску подземного царя…

– Да твою же!.. – рявкнул под ухом Готор. – Ты что, совсем!.. Гаарз, хватай этого дятла за шкирку, пока я еще держу этих сволочей. Скидывай его с холма, иначе нам тут всем конец. Все валите назад. Быстро!