Странный генерал

— Мне ближе, — спокойно перебил его Петр, — идеи Маркса и Энгельса. Но, к сожалению, бурская почва для их культивирования еще не созрела.

Тут в Бота произошел нежданный перелом. Может быть, поводом к тому послужили полузнакомые имена: о сочинениях Маркса он лишь мельком слышал от кого-то. Попытка вспомнить, что же именно он слышал, тотчас натолкнула его на мысль о том, что в споре он зашел слишком далеко. Далеко и по существу, и по теме, и по накалу спора. Это было совсем ни к чему, тем более что чувствовалось: Ковалев в предмете разговора подготовлен лучше.

— Любопытно, как устроен человеческий разум, — после небольшой паузы, изображая самую дружественную улыбку, сказал Бота с задумчивой задушевностью. — Только что мы говорили о вещах чисто военных, и вдруг — скачок не хуже блошиного — речь идет о социологических трудах философов. Пропасть, а одолели ее — и не приметили как.

— Пропасти тут никакой нет, — буркнул Петр, не то что остывая, но тоже соображая, что спор получается зряшный: все равно каждый останется при своем.

Очень кстати — а может, и наоборот, некстати, — в комнату вошла Анни, жена Бота:

— Луи, я думаю, уже время… О, господин Кофальоф! Здравствуйте! Я надеюсь, вы отужинаете с нами?

— Благодарю, мефрау. К сожалению, я занят. И позвольте мне откланяться, — он скосил глаза на Бота, — если коммандант-генералу я не нужен более.

— Что ж, мы как будто бы обсудили все аспекты проблемы, — сказал Бота, подходя к Петру. — Жаль, конечно, — он развел руками, словно хотел сказать: «Мне было бы приятнее, если б мы договорились с вами», — а то бы действительно поужинали?

— Увы, нет, — с чуть заметной усмешечкой молвил Петр и раскланялся.

Он вышел, Анни Бота рассеянно глянула вслед:

— Приятный человек.

— Да… Только все же несколько странный. Может, они все такие — русские?

2

Они не думали заезжать в Витбанк, хотя он был уже на виду, а предполагали заночевать в вельде, но грянула гроза. Молнии совсем ошалели, небо корчилось в электрических судорогах, кони дичали и храпели. Сильнейший ливень длился с полчаса, и ладно, если бы на том дело закончилось, но ливень перешел в размеренный и довольно сильный дождь; он шел и шел, вовсе не желая прекращаться.

— Двинем-ка к дяде Полю, — сказал Ян и, заметив удивленный взгляд Петра, улыбнулся: — Не думай, что я приглашаю тебя к президенту. Дядя Поль — это хозяин кабачка, тут недалеко, на окраине Витбанка. Подкрепимся у него, обсушимся, а там будет видно.

— Двинем так двинем, — согласился Петр.

Они возвращались от Христиана Бота.

На следующий день после разговора с Петром главнокомандующий пригласил его и попросил выехать к своему брату, чтобы информировать того о положении дел и, главное, передать указание о передислокации войск на случай дальнейшего наступления англичан; по ряду признаков оно было не за горами. Обойтись посыльным с письмом, даже самым подробным, не представлялось возможным — нужно было предварительно ознакомиться с состоянием дел у самого Христиана.

— Я надеюсь, вы будете ему добрым советчиком, — сказал главнокомандующий и изложил свое мнение по поводу предстоящих операций.

Ничем — ни словом, ни интонацией — не напомнил он о размолвке, вспыхнувшей было между ними накануне. Наоборот, он хотел, казалось, подчеркнуть доверие, оказываемое Ковалеву… От охраны Петр отказался, выехали втроем — он, Ян и Каамо, — провели у Христиана Бота несколько дней и вот возвращались к себе.

На землю спускалась ночь, потоки воды затрудняли движение, но Ян уверенно правил на огоньки, разбросанные по окраине Витбанка — городка, вокруг которого лежал главный каменноугольный бассейн Трансвааля.

Они подъехали к таверне под аккомпанемент глухих раскатов уползающей за горизонт грозы и непрерывного шума дождя. В глухой темени светились по-домашнему приветливо окна кабачка.

— Каамо, друже, вели этим путникам, — Ян похлопал по крупу коня, — дать овса.

Входить Каамо в зал таверны было не положено. Сейчас он с черного хода вызовет слугу-негра, передаст ему лошадей, а сам поест там, где его пристроят, — на кухне, в сенцах или просто под навесом сарая.

— Что-то сегодня у дяди Поля весело, — кивнул Ян на мутные от дождя окна, из-за которых, доносился нестройный хмельной гомон.

Они взбежали на невысокое крыльцо, толкнули дверь… Таверна была полна английской солдатни. И сразу их заметили.

— Хо, поглядите-ка, ребята, какие гости к нам! — воскликнул сидевший рядом с дверью хмельной краснощекий сержант.

Первым, инстинктивным движением был шаг назад — осталось круто повернуться и бежать. Но, видимо, судьба-нелепица была настроена к ним враждебно: в ту же секунду с радостным гвалтом из мокрой тьмы на крыльцо нахлынула еще одна группа солдат и просто-напросто втолкнула Петра и Яна в таверну — не то чтобы по злости, а так, попутно.

Теперь на них обратили внимание уже многие.

— Смелые ребята! — громко сказал все тот же сержант. — Что ж, надо угостить это бурское отродье…

Он подмигнул приятелям, Ян и Петр не успели и очухаться — их винтовки и револьверы уже были в руках солдат.