Странные Эоны

Кей быстро дернула дверную ручку. Никто не открывал; дверь была заперта. Возможно, это было знаком свыше, и теперь она могла уехать с чистой совестью. Затем, уже готовая уйти, она увидела звонок рядом с дверным проемом. Долг звал.

Она позвонила и стала ждать. Тихий звон раздался где-то в глубине здания. В ответ послышался резкий лязг ключей.

Кей сжимала дверную ручку; она повернулась, и дверь отворилась. Она вошла в темную прихожую, которая вела в занавешенную внутреннюю комнату. Рядом, слева от нее, находилась лестница, ведущая наверх. Сверху прозвучал мужской голос.

Миссис Кейт?

Да.

Поднимайтесь, пожалуйста.

Лестница осветилась.

Кей стала забираться, вглядываясь перед собой, чтобы разглядеть человека, который позвал ее. Но холл, в котором она очутилась, поднявшись, был пуст. Справа от лестницы из открытой двери тоже пробивался свет.

Я здесь, — произнес мужчина.

И он, действительно, был здесь.

Кей вошла в маленький кабинет, удивляясь запущенности и беспорядку. Все четыре стены были забиты книжными шкафами, и часть их содержимого, не поместившаяся на полках, валялась на голом полу. Переплетенные солидные тома и книги в бумажных обложках, журналы и газеты стояли по углам и вдоль стен беспорядочными рядами и лежали на столе в центре комнаты.

«Книжный червь» сидел за столом и кивал в знак приветствия.

Мира и мудрости вам, — сказал он мягко. Его голос звучал с каким-то ритмичным акцентом, который она не могла определить.

Преподобный Най?

Он поднялся, протягивая вперед руку в белой перчатке.

Кей пожала ее, думая, было ли замечено ее удивление; по-видимому, так, потому что он улыбался.

Джентльмен в агентстве должен был бы сказать вам, — произнес он. — Вы не ожидали, что я черный.

Вот уж, подумала Кей, замалчивание. И даже если бы Макс Колбин сказал ей, то она все равно не была бы готова, — по крайней мере, к такому.

Потому что преподобный Най был совершенно черным, как уголь, как туз пик. Акцент был вест- индийский, вероятно, ямайский. С его собственным цветом кожи, темным костюмом и совершенно неподходящими белыми перчатками он выглядел, как последний человек в старомодном шоу менестрелей.

Кей постаралась ответить на его улыбку.

Джентльмен в агентстве должен был бы и вам кое-что сказать, — проговорила она. — Получилось так, что он тоже черный.

Туше, — сказал преподобный Най и захихикал. — Ну да, век живи — век учись. Он обошел стол и отодвинул большую стопку книг в одну сторону, освобождая маленький стул с подушкой на сидении, который был скрыт под этой стопкой. Он жестом пригласил Кей, и она села.

Извините за такие условия, — сказал он. — Я даю себе обещания привести это место в порядок, но что-то мне все не хватает времени. Слишком напряженно живу и учусь.

Преподобный Най вернулся и снова занял свое место.

Жаль, что нам приходится проводить различие. Жить и учиться — это должно быть одним и тем же, вы согласны?

Я об этом никогда не думала.

Немногие об этом думают, — и он рассудительно кивнул. — Люди должны быть просвещенными, и в этом цель моего пасторства. Вы знакомы с учением «Звездной Мудрости»?

Вопрос застал Кей врасплох. — По правде говоря, нет. Я имею в виду, что а наши дни так много новых движений — «Харе Кришна», «Сайентология»…

Снова раздался мягкий смешок. — Я вас уверяю, здесь нет ничего общего. И в «Звездной Мудрости» нет ничего нового. Ее древнее учение задним числом вбирает в себя все другие существующие виды веры. Но вот что, конечно же, важно — другие веры на самом деле не живут, потому что они не учат. Они мертвы и исчерпаны, они жертвы современной технологии. Что Будда знал об электричестве? Готовил ли нас Мохаммед к космической эре? Мог Христос совладать с компьютером?

Библия, Коран, Талмуд — все они вышли из моды. Их учения и законы подходили к образу жизни пустынных кочевников, ведших свое земное существование без единой мысли о космических реалиях за пределами опыта. Сегодня мы листаем их страницы и не находим ничего созвучного современным проблемам.

Именно поэтому и возникают эти новые движения, как вы их назвали. Но большинство из них предлагает все те же старые ответы в других терминах. Бессмысленные ответы. Сложности современного существования требуют посредничества, но те не учат посредничеству. И все их метафизические ловушки, и психологические ухищрения сводятся к плоской банальности: познай самого себя. Но даже если бы это было возможно, — а это невозможно с точки зрения здравого смысла, — в чем цель этого самопознания? Наша единственная надежда на спасение лжет нам, будто ведает о мире вне нас, о мире космоса и звезд. Вы не согласны?

Кей кивнула, размышляя о том, к чему он клонит. Преподобный Най был проповедником, в этом нет никаких сомнений, но зачем он проповедует ей?